Бабочка под сапогом

Охренеть, братцы! Наша Советская Армия не зря внушает ужас врагу. Она уже и мне внушает ужас. По деревеньке со смешным названием Блонь шарятся безоружные голодные часовые, если найдут, куда автоматы заныкать. А если сыро или с фантазией туго, то с оружием? И на всякий случай парами. Один просит продать или вынести пожрать, а второй прикрывает у калитки.

До чего надо было довести дисциплину в танковых полках… С другой стороны, чего ожидать? Танки проектировались по эргономическим нормам послевоенного времени под недокормленных мелких солдатиков, которые тогда шли служить. Сейчас в цивилизованных республиках Союза на нормальном питании дети растут отлично, средний рост заметно увеличился, ученые даже заговорили о феномене акселерации. Эти ученые не всегда умеют адекватно мыслить, не связали режим питания с ростом детей. Так вот, в Средней Азии социализм то ли не начинался, то ли уже кончился, крестьянские дети кормятся по остаточному принципу и вырастают как раз под эргономику советских танков, а потом лезут в эти танки на два года. Точно знаю, о чем говорю, я наблюдал в своё время (а какое время моё?) уклад восточного клана. За стол или дастархан садятся мужчины и гости, гости даже с женами. Когда они откушают, их место занимают женщины. А дети потом добирают объедки. С чего им расти там?

Так что после ужасов первого, второй гарнизонный такой уютный, такой родной прямо земля обетованная. А летом обещают еще и грибы-ягоды. Днем в карауле оружейному маньяку новое развлечение — если есть неучтенные патроны, можно пострелять по выбранным мишеням. Неподалеку дивизионное стрельбище, всякая стрелковка гремит регулярно. Так что на звук выстрела в данной специфике никто не срывается и не бежит отбивать пост и часового от диверсантов. Выщелкиваю три штатных патрона из магазина в подсумок, давлю три своих. На всякий случай, чтоб никто не наткнулся на патроны из другой партии, не смешиваю личное и общественное. Вон тот пенек моя цель, сейчас с первого выстрела поражу его, разлетится мелкими щепочками. Выстрел — ничего, выстрел — ничего, третий выстрел — пенек стоит как бессмертный. Добиваю магазин патронами до тридцатки, иду к пню, если попал, должно отверстие остаться, в конце-то-концов! Угу, остались отверстия. Много-много отверстий одинакового диаметра, несколько десятков. Прикладываю головку пули — точно! Похоже на этом посту традиция такая — дырявить конкретно этот пенек. В следующий раз для отработки плавности спуска надо выбирать другую мишень, без дырок. Вон та табличка «Стой! Предъяви пропуск» подойдет.

На выстрелы ожидаемо никто не среагировал. Мол стреляли на стрельбище. А даже если и наш часовой развлекался, чего ему мешать. Были бы проблемы — он бы позвонил в караулку. Удивительное устройство мобильной связи есть у каждого часового. Телефонная трубка с штеккером заткнута за пояс, на некоторых столбах под обрезками резины прячутся розетки связи. В случае нападения неприятеля в большом количестве, когда есть подозрение, что патронов на всех не хватит, часовой вызывает подмогу. Вытаскивает из-за пояса трубку, бежит к правильному столбу и рукой, простреленной в трех местах втыкает штеккер в гнездо. А второй, еще не простреленной, удерживает трубу около рта, а третьей самой сильной сжимает автомат, причем двумя третьими руками. И дежурная смена, которая не спит:

— Помощник начальника караула! Доложите, что случилось?

— Часовой поста номер два! На нас напали! Темные силы! Патронов не хватит на всех, конь убит, щит изрублен! Прошу помощи!

— Обороняйте пост, часовой! Не забудьте сделать выстрел в воздух.

— А если я не попаду в него?

— Цельтесь лучше. И вообще, мне усиление еще будить, не трепи нервы сержанту, боец!

И часовой ранеными руками поднимается на вышку, чтоб лучше видеть врага и принимает последний бой в своем скворечнике. Конечно, я говорю бред, но зимой бредом кажется всё. Особенно способность произвести выстрел. Как сказал наш мелкий сослуживец: «Мне тулуп великоват, я иногда наступаю на полу. Причем я наступаю на полу тулупа, делаю по нему два шага, а уже потом падаю» Но ему все завидуют — он может не скрючиваться, когда спит на посту. А знаете, что бывает с часовым, когда начальник караула его застает спящим? Солдата ругают. Иногда даже нецензурно. Вот как сейчас:

— Сеченава, дык-дык-дык! Я твоих родителей вызову и расскажу им, как их сын Родину защищает! Пусть гордятся сыночком.

— А они не приедут!

— Приедут, я тебе гарантирую.

— Мои не приедут.

— Телеграмму пришлем, ваш сын умирает, заберите тело. Мигом прискочат, самолетом прилетят!

— Товарищ капитан, вы этого не сделаете!

— Сомневаешься?

— Не надо, товарищ капитан! Я больше не буду!