Бабьи тропы

Как-то вдруг посинела и вздулась речонка. Почернел урман. Зашумели весенние воды. Тихо и неприметно прошла в Белокудрине пасха. На Фоминой неделе еще раз собрались белокудринцы на общий митинг. Избрали нового пастуха — Ерему-горбача. Тут же постановили: вспахать и засеять миром поля вдовых солдаток и жен погибших партизан. А в конце этой же недели, когда прошел ледоход на реке, потянулись мужики на телегах с сохами и с зерном к пашням; ребятишки верхами туда же волоком тащили опрокинутые бороны.

Споро работали в эту весну мужики на своих полях. Дружно вспахали, засеяли и заборонили вдовьи полосы. Но тревожно посматривали на пылающее небо. Давно уже спала полая вода, брызгал урман смоляной и душистой слезой, зеленели и цвели луга и поля, а в воздухе стояла сушь и на небе не было ни облачка. Хорошие и дружные всходы стали хиреть.

Старики и богатеи заговорили о поездке в волость за попом для молебна и водосвятия на хлебных полях.

Коммунисты и беспартийные партизаны отговаривали своих баб от участия в поповском молебствии.

Опять поднялись на деревне споры.

Даже молодежь деревенская заметно стала разделяться на два лагеря.

Перед свадьбой Секлеши Пупковой и Андрейки Рябцова собрались парни и девки на вечёрку. Одни в Секлешиной избе песни пели и под гармонь плясали. Другие гуляли на улице близ избы. За воротами сошлись и заспорили Ванятка Валежников с Тишкой — сыном кузнеца. Заспорили из-за попа. Тишка доказывал:

— Ничего не знает ваш поп… И никакого дождя не будет от его молебна!

Ванятка разгорячился:

— А что?.. Может, Советская власть дождичек пошлет?

— Советскую власть не приплетай! — предостерегающе сказал Тишка.

— А что ты мне сделаешь? — не унимался и наступал Ванятка. — Что?

— В морду дам, — спокойно ответил Тишка.

Ванятка побелел.

— Ты, мне?.. Трепло! Голоштанник!..

Ванятка развернулся и ударил Тишку по щеке.

— Ребята! — крикнул в окно Кирюшка Теркин. — Наших бьют!

Не ожидая помощи, Тишка ударил Ванятку, но тотчас же сам повалился на землю от удара Ефимки Оводова, а Кирюшка дал сзади подножку Ванятке и, повалив его на землю, принялся тузить кулаками.

Из избы выбежали парни и девки.

— Бей голоштанников! — закричали братья Гуковы, кидаясь с кулаками на поднявшегося Тишку. — Бей партизанщину!..

На помощь Ванятке кинулись Сенька Оводов, Федька Ермилов и Яшка Гусев. А на помощь Кирюшке и Тишке прибежали из избы Гавря Глухов, Еремка Козлов, Васька Гамыра, Роман Сомов, Васька Капаруля.

С ревом и руганью стенкой пошли парни-бедняки против сынков богачей.

— Бей кулацкую сволочь! — кричали они, кидаясь в свалку.

— Бей красных! — отвечали таким же криком кулацкие сынки.

Вмиг перемешались парни, сплелись в общей свалке.

Барахтались, колотили кулаками друг друга и охрипло кричали:

— Бе-е-ей!..

— Да-ви-и-и!

Девки с визгом разбежались по деревне.

— Ой-ой-ой!

— Батюшки!

— Ой…

Некоторые парни валялись уже на земле и, обливаясь кровью, царапали и рвали друг другу носы, губы.

Беднота брала перевес.

Из дворов выскакивали и бежали к дерущимся мужики и милиционеры.

Долго разнимали и растаскивали парней по деревне.

Глава 5

А поп знал о белокудринских разговорах и ссорах — перед троицей сам приезжал в Белокудрино. Отслужил молебен на полях, собрал ругу и, пошушукавшись с белокудринскими богачами, уехал обратно в Чумалово.

Вскоре после отъезда попа заявился из города черненький и гладко выбритый человек в потрепанной военной одежде. Привез бумажку от уездного ревкома, в которой предписывалось белокудринцам:

«Зачислить товарища Алексея Васильевича Колчина на должность делопроизводителя сельского ревкома, как специалиста, прошедшего курсы сельских работников».

— Да у нас нет такой должности-то, — мялся Панфил, читая бумажку и не зная, что делать с прибывшим человеком.

Колчин улыбался и разводил руками:

— Мое дело маленькое, товарищ председатель. Сами знаете, время революционное… Всем необходимо выполнять безоговорочно приказы органов революционной власти. Приказали мне выехать к вам, я и выехал. А дальше уж дело ваше… Теперь я в вашем распоряжении.

Понравился Панфилу ответ Колчина. Повертел он бумажку в руках и сказал:

— Ладно. Ужо поговорю с партизанами… Ты где остановился-то?

— Пока нигде, — ответил Колчин.

— Ежели желаешь, — сказал Панфил, оглядывая рваный костюм Колчина, — к своим мужикам поместим. А можно и к богатеньким…

— Я так думаю, товарищ председатель, — с ухмылочкой проговорил Колчин, — партизаны, вероятно, сами плохо живут. Не лучше ли поселить меня к кому-нибудь из богатых мужиков? Ну, например, к бывшему старосте… Что с ним церемониться?

— Это ты правильно говоришь, — согласился Панфил. — Иди к Валежникову. Велим дать тебе отдельную комнату. Дом-то у них большой. И харч хороший будет…

Поместили Колчина в доме Валежникова. Панфил посоветовался с партизанами и принял Колчина на должность делопроизводителя. Но долго присматривались партизаны к Колчину. И не во всем доверяли ему.

Глава 6