b1d26f51-f2d9-4adc-a040-2ea813f43357

в глаза, пока я раз за разом насаживаюсь на него.

- Поцелуй меня, прошу я его.

Мой Айсмен не может мне отказать, и, сводя его с ума, я увеличиваю скорость.

Один, другой раз я поднимаюсь и опускаюсь на него до тех пор, пока он не замирает.

Одним движением он кладет меня на кровать, поворачивает и ставит на четвереньки.

- Что ты делаешь? – спрашиваю я.

Эрик не отвечает, он вставляет свой твердый, эрегированный член в мою вагину и

после пары толчков, которые заставляют меня задыхаться, шепчет мне на ушко:

- Я хочу твою прекрасную попку, любимая. Можно?

Мне жарко… Очень жарко. До крайности возбужденная я показываю ему свое

кольцо.

- Я вся твоя.

Он осторожно достает анальную пробку и наносит еще смазки. Я вся горю от

нетерпения и желания секса. Я хочу больше. Мне нужно больше. Эрик, заметив мое

нетерпение, кусает меня за спину, нанося одновременно смазку на свой затвердевший

член. Нервы. Я испытываю противоположные чувства. Я не занималась анальным сексом

с того самого дня, когда делала это вместе с ним и той женщиной. Но Эрик знает, что

делает и понемногу вводит в меня свой пенис. Я растягиваюсь. Мой мозг сходит с ума, и

меня охватывает болезненное сладострастие, когда я, почувствовав, как он насаживает

меня на свою эрекцию, прошу его:

- Эрик! Сильнее…, сильнее.

Но он не обращает внимания на мои мольбы. Он не хочет причинить мне вред. Он

медленно продвигается вперед, и когда оказывается полностью во мне, наклоняется,

прижимается ко мне и, с любовью обняв, шепчет на ушко:

- Боже, детка, какая ты тесная!

Сходя с ума от удовольствия, которое я чувствую, когда он входит и выходит из

меня, я приспосабливаюсь к новой ситуации и тяжело дышу. Я пылаю. Я горю. Я отдаюсь

сладкому удовольствию анального секса и наслаждаюсь этим. Я чувствую себя

испорченной. Занимаясь жарким сексом с Эриком, я становлюсь испорченной. Я схожу с

ума, чувствую себя раскованной. Я стою перед ним на четвереньках, безумствуя, пока он

вбивается в меня своим членом, потому что он трахает меня, потому что раз за разом он

делает меня своей.

- Эрик… Мне нравится, - уверяю я его, насаживая свою попку на его эрекцию в

желании достичь более глубокого проникновения.

Мы несколько минут продолжаем нашу игру. Он проникает в меня, хватает меня за

талию, и я показываю ему свою готовность. Раз…, два…, три… Жар! Четыре…, пять…,

шесть… Удовольствие! Семь…, восемь…, девять… Потребность! Десять…,

одиннадцать…, двенадцать… Эрик!

Но мой Айсмен уже не может больше сдерживаться, и, пока я ничком лежу на

кровати, дикая, необузданная сторона его личности заставляет его входить в меня на

максимальную глубину. Приглушенный матрасом крик исходит из моего горла, и мой

немец понимает, что мое удовольствие достигло наивысшей точки. Поэтому он впивается

пальцами в мои бедра и в безумной атаке вонзается в мою растянутую попку.

О, да! О, да!

- Еще, Эрик, еще… - возбужденно умоляю я его.

Испытываемое им удовольствие и желание, которое он видит во мне, сводят его с

ума и, когда он больше не может, из его рта раздается глубокий стон, и он падает на мое

тело.

Так мы лежим несколько секунд. Соединенные вместе, разгоряченные,

исступленные. Все вокруг наэлектризовано от нашего секса, и нам это нравится. Спустя

несколько мгновений Эрик выходит из моей попки, и мы счастливые, усталые и потные

падаем на кровать.

- Боже, детка! Ты меня уморишь.

Его комментарий заставляет меня смеяться. Я обнимаю его, он обнимает меня.

Наше объятие говорит все без слов.

За окном льет дождь. Вдруг слышатся раскаты грома, и Эрик начинает шевелиться.

- Детка, пойдем умоемся и оденемся.

- Оденемся?

- Накинем что-нибудь из одежды. Пижаму или еще что-нибудь.

- Зачем? – спрашиваю я, желая продолжить нашу игру.

Но Эрик, кажется, торопится.

- Давай, собери свое нижнее белье с тумбочки, - требует он.

Я собираюсь с ним поспорить, но решаю подчиниться. Я беру трусики, лифчик и

пижаму. Но я не хочу одеваться. К черту стеснительность!

Эрик, заметив мои нахмуренные брови, ободряюще меня целует, берет анальную

пробку и кладет смазку в тумбочку. Потом он поднимается и как только берет меня на

руки, дверь в комнату распахивается. Заспанный Флин в полосатой пижаме смотрит на

нас с открытым ртом. Я, как могу, прикрываюсь одеждой и рычу:

- Тебя что не учили стучаться?

Мальчик впервые не знает, что ответить.

- Флин, мы сейчас вернемся, - говорит Эрик.

Мы тотчас же заходим в ванную комнату. Оказавшись внутри, я смотрю на Эрика в

ожидании объяснений, и он, подойдя ко мне поближе, тихо шепчет:

- С раннего детства ребенок боится грома, но не говори ему, что я тебе об этом

рассказал, - он целует меня, а потом поднимает голову и продолжает. – Когда я услышал

гром, то сразу понял, что придет в нашу кровать. Он всегда так делает.

А теперь уже я целую Эрика. Боже, как мне нравится его вкус! И, с нежеланием

отрываясь от его губ, я спрашиваю: