Аврора на теплоходе

— Это тот, кто постучал к нам в дверь, когда ты играла в няню Сократа, — сказал папа.

— Ой! — испугалась Аврора. Она подошла к папе и взяла его за руку — на всякий случай.

— Ну ладно, на этот раз я разрешу тебе на него взглянуть, — улыбнулся папа. Он открыл дверь в гостиную, и Аврора заглянула внутрь.

Там на садовой скамейке лежал мужчина и спал, но он уже был недалёк от того, чтобы проснуться. Веки на его глазах шевелились, а потом он и вовсе открыл глаза и взглянул на Аврору.

— Только Нильс, — обрадовалась Аврора. — Это — Только Нильс!

— Это он приходил к дому вчера, — сказал папа. — Он приходил, ждал и ждал и наконец, к счастью, сообразил заглянуть в дом судьи и спросить о нас. И конечно, он нас там нашёл.

— Так я попал в гости на вечеринку, — стал рассказывать Только Нильс. — Мы неплохо провели время.

— Если б я знала, что это вы, я бы не испугалась, — сказала Аврора.

Почти тут же раздался голос Сократа:

— Папа, лошадка хочет вниз!

— Пожалуйста, — сказал папа. Лошадка уже успела поездить на нём: вечером она стояла на привязи у кроватки Сократа, а утро обычно проводила в гостиной.

Сократ съехал, сидя на пятой точке, вниз по крутой лестнице, а перед ним, обняв руками лошадку, сошёл папа.

Когда Сократ увидел в гостиной Только Нильса, он так обрадовался, что тут же побежал к нему, а потом надолго забился под садовую скамейку. Все другие сидели за столом и завтракали, и под конец к ним присоединился Сократ. Он встал перед Только Нильсом, как тогда, когда впервые увидел его на поезде, и уставился на него.

— Я пробуду здесь только два дня, — сказал Только Нильс. — Сегодня я поработаю со здешними магазинами, но завтра свободен.

— Тогда я позволю тебе посидеть на лошадке, — объявил Сократ.

— Если вы завтра освободитесь, я знаю, что мы сделаем. Мы совершим прогулку на «Молодце», — предложил папа.

— Я уже убегаю. Пока! — И мама убежала в контору.

— Ах, как было бы славно, если бы мама тоже с нами поехала, — сказал папа. — Это было бы замечательно, надо же ей избавляться от её морской болезни.

Как бы это устроить? Ведь мама всё время сидела в конторе у Томаса и работала над тем, что называется «церковным правом», «наследным правом» и ещё разными другими правами…

И вот случилось следующее. Аврора сходила к судье и рассказала ему о том, как плохо чувствовала себя мама во время морской качки. Потом к нему же обратилась по тому же поводу его жена. А мама в это время понятия не имела, о чём они с ним разговаривали, и очень удивилась, когда судья Томас сказал ей:

— Вы завтра можете быть свободны и вместе со всеми совершите прогулку на «Молодце» с тем, чтобы округ познакомился с вами лучше.

В первый раз Аврора побывала на борту «Молодца» вечером, когда он направлялся на юг в Фабельвик. И на этот раз он тоже шёл на юг, хотя отходил рано-рано, и как раз в это утро он выглядел особенно таинственно и заманчиво. И неудивительно, ведь судья Томас поговорил с капитаном, который в это время командовал «Молодцом», после чего случилось нечто из ряда вон выходящее. «Молодец» обычно ходил в этом рейсе в глубину фьорда, но в этот день он описал большой крюк и взял курс прямо в открытое море. А там в это время ходили большие волны, и «Молодец» зарывался в них. Хотя на маму волны совершенно не действовали. Она ведь в это время радовалась тому, что ей дали выходной день и она могла себя испытать и попробовать избавиться от морской болезни. И когда «Молодец», как ему показалось, уже достаточно наплавался по волнам, капитан направил его обычным курсом внутрь фьорда. И пусть в этом рейсе катер чуточку запоздал, он всё равно остался очень собой доволен. Хорошо, конечно, быть маленьким и уютным судном и ходить между островками и скалами в глубине фьорда и нисколько не бояться особенностей погоды, которые могли приключиться в какое угодно время. Однако испытать себя ещё раз в настоящем море, что он в этот день и проделал, было тоже весело. Его палуба вся, от носа до кормы, промокла от волн, но «Молодец» нисколько не испугался их, хотя прекрасно знал, что в бурном море и он мог потонуть.

Они пришли в Фабельвик тоже вечером, точно как в первый раз, когда впервые сюда приехали. Но теперь они уже не сидели на пристани усталые и встревоженные. И им не было никакой нужды искать кого-нибудь и спрашивать дорогу. Ведь теперь они чувствовали себя в Фабельвике как дома и знали уже, куда идти, и все местные жители знали их и спрашивали, когда же они зайдут к ним домой на чашечку кофе?

— Мы сделали большой крюк в первый раз, когда сюда прибыли, — вспоминала мама.

— Это потому, что нас здесь ещё не знали, — сказал папа.

— Но сейчас знают, — сказала Аврора. — Мы теперь, папа, стали наполовину северянами и вместе с тем южанами?

— Пожалуй, — ответил он, — и ещё, наверное, как бы это сказать, мы стали… фабельвикингами.

— Фабельвикингами? — переспросила Аврора. — Отлично! Так я и скажу Ракель и Юханне.

— И я тоже, — сказал Сократ. — Я — тоже фабельвикинг. Здесь все: и папа с мамой, и Только Нильс, и лошадка, и жена судьи, и судья Томас — фабельвикинги.