Аврора Флойд

— Странная штука! — пробормотал Коньерс, лениво смотря на неуклюжую фигуру своего слуги, — но трудно будет, если я не сумею справиться с ним. Я вертел как хотел людей получше его.

Коньерс забывал, что есть некоторые натуры, хотя низшие во всем другом, но сильные по причине своего упорства и с которыми справиться никак нельзя.

Вечер был бессолнечный, но жаркий; в атмосфере была какая-то неестественная тишина, предсказывавшая наступление грозы. Стихии отдыхали перед борьбой. Время от времени продолжительный раскат грома потрясал отдаленные горы и каждый лист в лесу.

Коньерс равнодушно поглядел на зловещий вид небес.

— Надо сходить в конюшни, — сказал он и послал конюхов за лошадьми, — скоро будет гроза.

Он взял свою палку и вышел из коттеджа, все куря; было мало часов днем и даже ночью, когда мистер Коньерс был без трубки или без сигары.

Стив Гэргрэвиз шел очень медленно по узкой тропинке, которая вела через парк к цветнику и лужку перед домом. Эта северная сторона парка была более дика и не так хорошо содержима, как остальные, но густая чаща была наполнена дичью, и молодые зайцы бегали взад и вперед через дорогу, а куропатки поднимались парами из травы.

— Если я встречу здесь лесничего мистера Меллиша, он, наверно, нахмурится на меня, — бормотал Стив, — хотя я иду не за дичью. И глядеть-то на фазанов, по его мнению, измена. Будь он проклят!

Он засунул руки в карманы, как будто не в состоянии был устоять от искушения свернуть шею великолепному фазану, который расхаживал в высокой траве с гордым спокойствием, показывавшим, что ему знакомы законы о дичине.

Деревья с северной стороны парка составляли лиственную стену, скрывавшую луг, так что Стив прямо вышел на гладкую траву, обрамлявшую луг, отделенный от парка невидимой оградою.

Когда Стив Гэргрэвиз, все закрываемый деревьями, подошел к дому, он увидал, что поручение его сократилось, потому что мистрисс Меллиш стояла, прислонившись к низкой железной калитке, а возле нее бульдог Боу-оу, которого он прибил.

Стив сошел с узкой тропинки и повернул на траву, чтобы скорее пройти к цветнику; и когда он вышел из под низких ветвей, составлявших над ним лиственную впадину, он оставил длинный след на траве позади себя, подобно следу тигра, или огромной змеи, ползущей к своей добыче.

Аврора подняла глаза при звуке его шагов, и во второй раз с тех пор, как она прибила Стива, она встретила его взгляд. Она была очень бледна, почти так бледна, как ее белое платье, на котором не было ничего цветного и которое висело на ней широкими складками, придававшими ее фигуре стройную грацию. Она была одета с такой очевидной небрежностью, что каждая складка кисеи как будто говорила, как далеко были ее мысли, когда она делала этот торопливый туалет. Ее черные брови нахмурились, когда она взглянула на Стива.

— Я думала, что мистер Меллиш отказал вам, — сказала она, — и запретил вам приходить сюда.

— Да, сударыня, мистер Меллиш выгнал меня из дома, где я прожил сорок лет, но у меня теперь новое место, и мой новый господин прислал меня к вам с письмом.

Наблюдая за действием своих слов, Стив увидал мрачную перемену на бледном лице своей слушательницы.

— Какой новый господин? — спросила она.

Стив Гэргрэвиз поднял руку и указал через свое плечо. Аврора видела медленное движение этой неуклюжей руки и глаза ее как-то расширились, когда она увидала, куда он указывал.

— Ваш новый господин берейтор Джэмс Коньерс, который живет в северном домике? — спросила она.

— Да.

— Зачем вы ему нужны?

— Я держу в порядке его комнаты, хожу исполнять его поручения; я принес письмо.

— Письмо? Ах, да! Дайте мне.

Стив подал ей конверт. Аврора взяла его медленно, не сводя с его лица пристальных и серьезных глаз, которые как будто хотели прочесть, что скрывалось под глупыми красными глазами, глядевшими на нее. Взгляд ее обнаруживал какой-то неопределенный ужас, скрытый в ее груди, и желание проникнуть в его тайны.

Она не взглянула на письмо, но скомкала его в руке.

— Можете идти, — сказала она.

— Я должен подождать ответа.

Черные брови опять нахмурились, и на этот раз блестящий луч бешенства сверкнул из больших черных глаз.

— Ответа не будет, — сказала она, спрятав письмо за пазуху и отходя от калитки, — так и скажите вашему господину.

— Я жду не письменного ответа, — настаивал Стив, — скажите: да или нет — больше ничего: но мне приказано подождать этого ответа.

Полоумное существо увидало ненависть и бешенство на ее лице, кроме презрительной ненависти к нему, и находило свирепое удовольствие мучить Аврору. Она нетерпеливо топнула ногой и, вынув письмо из-за пазухи, сорвала конверт и прочла несколько строк, заключавшихся в нем. Хотя их было очень мало, она стояла около пяти минут с развернутым письмом в руке, отделенная от Стива железной решеткой и задумавшись. Молчание прерывалось только ворчаньем бульдога, который скалил зубы на своего старого врага.

Аврора разорвала письмо на сто кусков и разбросала их, прежде чем заговорила.

— Да, — сказала она наконец, — скажите это вашему господину.