Авиатор: назад в СССР 8

— Если не хочешь, можешь не говорить, — сказал я, заметив, как задёргался Паша. — Может, вместе поразбираем?

— Нет, нет. Мы с… Гнётовым будем потом… он у меня спрашивать будет, перед переучиванием на МиГ-29.

Ого! Григорий Максимович уже начинает свою систему подготовки разрабатывать.

— Что за нововведение? Зачёты ты будешь на переучивании сдавать и после него в полку. А сейчас это выглядит, как чья-то бредовая идея, — уточнил я, закрывая кран.

— Он так сказал. Тебе… не говорил? — спросил Паша.

И ведь по его лицу видно, что он знает ответ на свой вопрос. Думает, я не понимаю, что он темнит в разговоре сейчас.

— Меня на переучивание могут вообще не послать. После Афганистана соглашусь на перевод в какую-нибудь другую часть. На повышение пойду, — улыбнулся я и похлопал капитана по плечу.

От первого же касания Мендель чуть было не упал. Что-то он совсем нервничает.

— Ты не заболел? — спросил я.

— Слабость, горло болит, — ответил Паша и картинно закашлял. — Пойду, Серый.

Мендель рванул к двери, но я удержал его на месте. Возможно удастся разговорить старшего лётчика.

— Постой. Я вижу, что у тебя какие-то проблемы…

— Ты ошибаешься, — натянуто улыбнулся Паша и снова попробовал ускользнуть.

— Это был сейчас не вопрос. Если у тебя снова проблемы, то давай решим их. Мы же один коллектив. Друг друга в небе и на земле всегда прикроем, — улыбнулся я, но Мендель был зажат.

— У меня всё хорошо. Честно, — сказал он, вырвался из моей хватки и вышел из умывальника.

Странный у нас разговор получился с Пашей. Понятно, что у него проблемы сейчас личного характера. Да и случай с продажей покрышек из памяти сложно выбросить. Вот только зачем врать про тетрадку.

Прошло несколько дней, и на бетонку Шинданда приземлился очередной рейс из Союза. Как раз я зарулил на стоянку после своего вылета и спускался по стремянке.

— Вон и наши примчали, — кивал в сторону прилетевшего Ан-12 Дубок, протянув мне журнал подготовки самолёта.

— Там Валера Гаврюк и Гнётов должны быть, — сказал я, поставив подпись под отсутствием замечаний на борту во время вылета.

— Вон они! Скачут, как кузнечики, — сказал Дубок, и я обратил внимание на хорошее настроение у прилетевших.

Поумневшие Гнётов и Валера Гаврюк были очень рады вернуться в свой полк. Крепко со всеми обнимались, раздавали гостинцы, вытаскивали из самолёта передачки из дома. Примечательно, что оба одеты в новые комбинезоны, камуфлированной расцветки.

Насколько помню, название у неё «бутан». Видел я уже подобную форму на Хрекове. Должно это обмундирование появиться несколько позже. Раз уже и у простых смертных, строевых лётчиков, появляется, значит, и скоро массово все переоденемся.

Гнётов радостно приветствовал всю эскадрилью. Соскучился, всё же! Я думаю, что Григорий Максимович, после освоения МиГ-29 будет ещё больше на всех смотреть свысока. Посмотрим, может, его переделали на курсах.

Гаврюк был просто на «седьмом небе» от счастья. Он тут же побежал к МиГам, чтобы потрогать новейшие истребители. Гусько пришлось даже оттаскивать Валеру от самолётов силой. Наверняка в дороге «накатил» мой командир звена.

— Серёга! Как ты тут, дорогой? — подошёл я к Гаврюку, и мы по-дружески крепко обнялись.

— Нормально. С вылета только, — ответил я, снимая шлемофон с головы.

Тут же прохладный ветерок подул на вымокшие волосы на голове. Кожаная куртка не продувалась, но на улице после очередной потовыжималки в полёте было зябко находиться.

— Серёга, я его изучил. Дали нам с Максимычем допуск, и теперь мы готовы летать на этом красавце, — светился от счастья Валера.

Что ж, похоже, комэска и Бажанян передумали ломать судьбу Валере. Либо, полёты были организованы без их ведома.

— Пошли. Расскажу тебе про «точку опоры», — радостно похлопал меня по плечу Валера, и мы пошли к стоянке МиГов.

Гнётов поздоровался со мной, ограничившись парой дежурных приветственных фраз.

— Всё спокойно здесь? — спросил Григорий Максимович.

— Да, — ответил я. — Если так можно сказать про то место, где мы находимся сейчас.

— Ну, ладно-ладно, — замахал рукой Гнётов, забирая свой чемодан и маленькую коробку. — Скоро закончится эта война. Вот увидишь.

После этих слов замкомэска, молча, пошёл к УАЗику «таблетке», которую специально пригнали для наших товарищей. Однако Гаврюк не торопился и как заворожённый оглядывался по сторонам. Будто не был никогда на аэродроме!

Народ начал расходиться от прилетевшего самолёта, и я пошёл к Валере. Он же обещал мне что-то рассказать про МиГ-29.

— Соскучился по аэродрому? — спросил я, подойдя к Гаврюку со спины, пока он смотрел на выруливающую пару Су-25х, гул двигателей от которых приближался к нам.

Лётчик, заметив нас у стоянки 29х приветливо помахал нам. Гаврюк выполнил воинское приветствие или как это в текущем Уставе именуется, отдал честь, продолжая смотреть вслед рулящему самолёту.

— Чего ты так застыл, Валер? — снова спросил я.

— Я буду очень скучать, Серёжа, — произнёс Валера. — Этот гул, этот запах керосина, бетон под ногами и звуки работы техников — такого нигде нет.

— Ты уволиться собрался? — поинтересовался я.