Авиатор: Назад в СССР 2

— Товарищ подполковник, так ведь там не сказано, кто эти неустановленные лица. С чего вы решили, что это наши? Если бы это и были они, никто ж не попался? — спросил я.

— Попались бы они. Добров так и сказал Реброву вчера. С тобой комэска не разговаривал?

— Никак нет. Его сегодня не было.

— Конечно. Потому, что человек освобождение взял на три дня по состоянию здоровья. Довели его.

Мда, с Ребровым вообще некрасиво. Мужик и так постоянно получает за нас и своих офицеров. Здесь снова прилетело.

— Ладно. От тебя толку мало. Для себя решил, что раз обошлось всё, значит, нечего ворошить, — сказал Граблин и порвал на несколько частей телеграмму. — Садись.

Подполковник указал мне на стул, а сам выкинул в ведро обрывки. Граблин проверил, закрыта ли дверь и сел напротив меня. Непривычно вот так сидеть перед Дмитрием Александровичем.

— Не должен я так говорить, Сергей. Видел тебя и Женю, как вы с Соней... помогали, — спокойно говорил Граблин. — Вот и решил объяснить тебе, почему именно такое отношение у меня было к тебе.

— Я не в обиде, товарищ подполковник...

— Ещё бы ты был в обиде. Это всё служба, сынок. Как ты думал научиться летать? — вновь перешёл на официальный командирский тон Граблин. — Так... ни это я хотел сказать. Прошлый год помнишь?

— Помню.

— Знаю, что помешал я тебе вылететь сразу самостоятельно. Управление зажимал, отвлекал разговорами и так далее. Извиняться не буду, поскольку сам выполнял указание.

Вот это всесоюзные новости! Кто же это мог дать такое распоряжение целому подполковнику?

— И я могу узнать, кто именно?

— Вот это, сказать не могу. Обещал, что это будет между нами держаться, — ответил Граблин, пересаживаясь за свой стол.

— Однако вы всё равно мне рассказали. Странно вы обещание выполняете.

— Я обещал, что не расскажу кто именно. Сам мотай на ус и думай, почему так. Может это всё связанно с твоими беседами, которые тебе Добров устраивал пару раз. Считай, что это моя благодарность за твоё благородство. Свободен, товарищ Родин.

Уже у самой двери, меня посетила мысль кое-что спросить у Граблина.

— Что-то ещё хочешь? — задал он вопрос, когда я повернулся.

— А почему вы не проявили благородство, товарищ подполковник и не отказались такое делать?

— Нет у меня ответа на твой вопрос, Сергей. Одно тебе скажу и можешь это передать всем своим товарищам — со временем вы поймёте, что жёсткость в отношении вас как курсантов, была лишь твёрдостью, чтобы воспитать в вас офицеров.

Мало мне было секретов, связанных с гибелью семьи Родиных. Теперь вот ещё один добавился. Есть пару мыслей на этот счёт, только ничего не вяжется.

Кому нужен курсант, на тот момент, первого курса, которого нужно завалить на самостоятельном вылете? По сути, только Граблину и нужно было, чтоб удовлетворить его эго и насолить Нестерову. Тогда зачем было мне сейчас всё это рассказывать?

К этим мыслям я возвращался на протяжении всей ночной смены. Если парни в ожидании своего вылета успевали поспать, то мне вот совершенно было не до этого. А всему виной Артём, который пытался найти у меня поддержки перед серьёзным застольем на выходных.

— Чего ты волнуешься? Первый раз, что ли, к ней домой идёшь? — спрашивал я, выходя из стартового домика.

Это строение представляло собой снятую будку с ГАЗ-66, перекрашенную в болотный цвет. Внутри были схемы и карты полётов в районе аэродрома, справочная литература, спрятанная в большой штурманский чемодан и несколько парт со скамейками. В углу выведен динамик с прослушкой стартового канала и шкаф, где лежали наши книжки подготовки к полётам.

Это самое первое, что проверял комэска, когда заходил на территорию этого объекта. Дежурный на старте бежал к нему докладывать, получая при этом сразу гору замечаний. Так уж принято, что курсантов всегда нужно держать в напряге.

— Да не волнуюсь я. Просто народу много пригласили близняшки. Вас тоже, между прочим, с Женей, — сказал Артём, присаживаясь на скамейку.

— Ну, это успели передать. Напомни, когда состоится званый... приём пищи, так сказать?

— В это воскресенье. Серый, ты только не пропади с этого мероприятия. Мне надо, чтобы ты был там.

Темнит чего-то, мой рыжий друг! А бомонд, действительно, знатный собирается, по словам Артёма. Макс и Костя тоже придут. Странно, что Курков пропустит целый день свидания с Леночкой Петровной. Но, как Макс сказал, товарищей он без поддержки не оставит. Может, устал наш заместитель командира взвода от постоянных походов на индивидуальные консультации к психологу?

— Буду, не переживай Тёмыч. А чего ты так переживаешь за моё присутствие? Чего удумал сделать-то?

Конечно, я понял, что наш Рыжов решил накинуть на себя хомут супружеской жизни и в присутствии свидетелей сделать предложение. Только каким боком я ему помогу? Суфлёром подработать, если он вдруг слова забудет?

— Серый, ну ты по опытнее нас будешь. С девчонками у тебя всё на высшем уровне...