Авиатор: Назад в СССР 2

В этом плане мы и наши соседи, группа Швабрина, оказались хитрее всех. Вместо простых стульев были раздобыты небольшие лавки, причём в количестве по две штуки на одного. Теперь у каждого своя персональная кровать.

Жёсткая, неудобная, но при должной укладке на них шинелей, спать на подготовке можно. И не надо корячиться сидя, а потом ждать когда затёкшие ноги пройдут.

— Товарищ подполковник, разрешите войти? — спросил я у Граблина, постучавшись и открывая дверь его кабинета.

— Заходи Родин. Есть серьёзный разговор.

Глава 25

В этом кабинете мне бывать ещё не приходилось. Интерьер и обстановка здесь гораздо скромнее, чем у того же Реброва.

— Минуту подожди. Дела нужно закончить, — сказал Граблин, не отрываясь от чтения какой-то телеграммы.

Бледно-жёлтого цвета стены, пара кресел с правой стороны с бордовыми накидками, радиоприёмник, стоящий на тёмно-сером сейфе и вешалка с военной формой. Летный шлем, как я понял, хранился в зелёном мешке, который лежал на сейфе.

Стол совершенно обычный, хотя больше всего напоминает парту из наших учебных аудиторий. К нему перпендикулярно приставлены ещё два таких же со стульями.

Нет холодильника, картин, фотографий и всего прочего декора. Зато куча разных графиков, списков, схем, карт и распоряжений. Две чёрных доски с записанными на них задачами на предстоящие полёты и просто заметки.

Отмечал белым мелом Дмитрий Александрович, что нужно сделать: проверить в первой эскадрильи, собрать данные по налёту среди инструкторов и... вызвать Нестерова к себе. В скобках рядом с фамилией моего инструктора красовались три большие буквы и цифра — ЗКЭ 3. Эта аббревиатура расшифровывалась, как «заместитель командира 3й эскалрильи». Рядом с этим тезисом стоял плюс.

— Так, теперь с тобой, — сказал Граблин, закрывая белую папку с документами. — Сегодня у тебя снова ночные полёты? Готов?

— Так точно.

— Изучил порядок выполнения упражнения?

— Так точно.

После таких вопросов невольно думаешь, что он решил провести мне углублённый контроль готовности лично. Вполне в духе Граблина. А я уже начал думать, что между нами появилось взаимопонимание.

— Инструктор все особенности объяснил по полетам в тёмное время суток?

— Да. Вчера уже выполняли ознакомительные полёты.

— Не ознакомительные, а вывозные. Изволь правильно называть упражнение, которое выполняешь, — сделал замечание подполковник.

— Так точно.

— Совершенно расслабились в своей третей «пьющей». Ты вот мне скажи, зачем столько бухать? Голова на утро болит, деньги из бюджета уходят, а потом язва и конец здоровью. Не прав, я?

— Правы, товарищ подполковник. Однако, это один из способов сплачения воинских коллективов, — выпалил я.

— Издеваешься, да? Вот я и смотрю, что по этому принципу у вас и попадают в третью эскадрилью офицеры. Все главные «синие человечки». Посидят вечером, а утром оздоравливаются. Чего молчишь? Что было в Антайске?

Вот он вспомнил! Прошло уже куча времени, а он только сейчас решил переговорить. Ну, точно! Граблина не поменяешь. Я, конечно, не ради его хорошего отношения помогал периодически Жене с Сонечкой, но капельку уважения заслужил.

— Товарищ подполковник, вы же знаете, что я вам не отвечу. Зачем тогда спрашиваете?

— И то верно, — выдохнул Граблин. — Ты сам-то не участвовал в застольных мероприятиях?

Я будто на беседе у особиста. Дмитрий Александрович так и пытается выдавить из меня свидетельские показания.

— Не могу знать, о каких мероприятиях...

— Родин, Павлуша Морозов ты наш, чего ты комедию ломаешь? Все и так знают, что в Антайске... сейчас зачитаю, — сказал Граблин и достал из папки первую же телеграмму. — Неустановленными лицами была предпринята попытка попасть на культурное мероприятие в местный Дом Культуры Работников... не важно чего...

Если честно, от смеха распирало колоссально. Моё счастье, что меня Нестеров отправил тогда в казарму. Конечно, их рыбалка переросла в поход на танцы. Почему только они не удосужились переодеться?

Особенно Швабрин. В его сандалиях было идти-то неудобно, а здесь — танцы. Ну и куда же без драки.

— Часть местных жителей получили травмы и ушибы лёгкой степени тяжести. Переломов нет, — Граблин сделал паузу, чтобы встать со своего места. — Как потом выяснилось, главным зачинщиком драки был человек из данной группы неустановленных лиц. Отличительной особенностью этого гражданина были... самодельные тапочки. Ты мне можешь этот бред объяснить?

— Никак... нет. Ничего не... видел, и не знаю, — еле сдерживался я от смеха.

— А мне вот прислали по линии замполита такую вот бумагу. Угораздило мне в тот момент быть за командира полка. Ты понимаешь, что если бы три этих офицера одной из наших эскадрилий залетели, мой бы перевод мог накрыться?

Сомневаюсь, что это бы повлияло на решение о переводе Граблина. Причина у него серьёзная, так что зря он переживал. Но, а эти трое «танцоров» реально перегнули палку. С «синим» надо и правда им завязывать. Швабрин так и сопьётся с ними. У него, как я погляжу, выдержка ни как у Валентиновича.