Августейший мастер выживания. Жизнь Карла II

Задача восстановления монархии как эффективной системы правления легла по преимуществу на плечи Хайда. Выглядел он, как и в прежние годы, величественно, чему в немалой степени способствовало его новое положение лорд-канцлера, был, как всегда, неутомим, а отличающие его тщательно взвешенные консервативные позиции позволяли ему надеяться, что с Реставрацией страна вернется «к своим старым добрым нравам, старому доброму юмору и старым добрым повадкам». Однако Хайда ждало горькое разочарование. Человек, твердо приверженный традиционным формам, он был неприятно поражен стремительными переменами, происходящими в обществе. Особенно опасным ему казался критический, более того — подрывной дух молодого поколения. Он сетовал на недостаток (как ему представлялось) дисциплины, чему, по его мнению, во многом способствовала гражданская война. Новоиспеченному лорд-канцлеру не нравилось постоянное ворчание по поводу разного рода неудобств, а также тот факт, что люди явно уходят от традиции «твердого и безоговорочного подчинения» власти, каковое он считал единственно надежной основой здорового общества. Хайд станет говорить об этом настойчиво и энергично. Англия времен Карла II будет искать новые пути развития. Ну а пока, самолично решая задачи формирования королевской администрации, Хайд, естественно, обращался к уже испытанным формам.

Свою основную задачу он видел в том, чтобы восстановить стабильность в обществе и авторитет власти — светской и церковной. Как лорд-канцлер, Хайд и сам мог объединить достижение этой двуединой цели на основе уважения к закону, но публичного признания своей роли первого министра короля всячески избегал. Все принципиальные политические решения должны были исходить непосредственно от Карла. Закрепив это важное положение, Хайд обратился к очередным задачам. Одна из них состояла в том, чтобы наладить взаимодействие Карла и его министров с самыми достойными людьми в суде и в регионах. Страной должна править элита, и Хайд, конструируя свою систему, в ее основание ставил Тайный Совет, в который должны были войти ведущие государственные деятели и самые богатые люди страны. Он рассчитывал также примирить интересы соперничающих групп. Брат Карла Яков и его приближенные, остававшиеся с ним все годы изгнания, были наряду с другими ведущими роялистами включены в Совет. Вошли в него и такие бывшие приверженцы Кромвеля, как Монк, ныне главнокомандующий вооруженными силами Англии, и несколько знатных лиц — приверженцев пресвитерианской церкви. Престарелый и в общем-то уже мало на что годный граф Саутгемптон был назначен государственным казначеем, а его зять, блестящий Энтони Эшли Купер, — министром финансов. Получилось мудрое сочетание интересов, дарования и общественного престижа, однако вскоре возникла потребность в формировании более тесного круга советников, и в его центр Хайд поставил влиятельный Комитет по иностранным делам.

Предстояло решить тьму проблем. В числе главных — расформирование крупных частей армии «Новой модели». Поначалу, правда, Карл предложил, чтобы все эти люди перешли на службу к нему, но этому воспротивился парламент, совершенно не желавший, чтобы у короля непонятно для какой цели под рукой были крупные военные силы; в конце концов эти грозные, непокорные отряды сначала сократили, а потом и вовсе распустили, погасив перед «драконом» денежную задолженность, но вырвав ему зубы. Параллельно был принят Акт об амнистии, под которую подпадали пассивные союзники бывшего парламента. Этим же актом им компенсировались убытки, понесенные в гражданской войне. Разочарованные роялисты были недовольны, утверждая, что враги короля наживаются за счет его друзей. Это было не так: Карл щедро наградил тех, кто активно способствовал Реставрации, что было, конечно, мудрым шагом. Монку, например, были дарованы титул графа Орбермарла, дворец и земля, приносящая 9000 фунтов годового дохода. Такими же милостями осыпал король и товарищей по изгнанию, в частности Ормонда; и даже те, кто возглавлял во времена междуцарствия неудачные восстания, не были забыты: так, генерал Бут стал лордом Де-ламером.

Самым трудным вопросом было конфессиональное примирение. По Бредскому соглашению эта проблема входила в компетенцию парламента, но дебаты в палате общин оказались такими бурными и затянулись так надолго (однажды даже пришлось задувать свечи, чтобы объявить перерыв в заседаниях), — что легкого решения явно не предвиделось. Вскоре стало ясно, что надежды Карла достичь разумного компромисса между англиканцами и пресвитерианами не были достаточно обоснованны. Особенно жесткую позицию заняли пресвитериане. Они отклонили предложенные их лидерам несколько епархий, и в конце концов большинство этих вакансий досталось роялистам, проявившим себя в военное время; так, чрезвычайно способный, но упрямый Шелдон стал епископом Лондона.