Августейший мастер выживания. Жизнь Карла II

Беды Карла только усугублялись переменами в международном положении. На протяжении ряда лет английское правительство отказывалось открыто вмешиваться в войну между Францией и Испанией. Обе стороны рассматривали кромвелевскую Англию как сильного и полезного союзника, и в 1655 году Кромвель решил определить свою позицию. Отказавшись в тот момент подписывать с Францией какое-либо официальное соглашение, он отправил свои мощно вооруженные суда в Вест-Индию, где они захватили испанскую Ямайку. Английский двор в изгнании решил, что перед ним открываются блестящие перспективы. К испанцам были найдены подходы, но из уклончивых ответных шагов стало ясно, что ничего реального ожидать не приходится, по крайней мере в ближайшее время. Так или иначе, отказ Кромвеля отдать испанцам Ямайку побудил французов к действиям. Мазарини отправил в Лондон посла для проведения переговоров об англо-французском договоре о дружбе. Согласно одной из статей договора Генриетта Мария, как представительница Французского королевского дома, может оставаться во Франции, однако же ее старший сын убежища там не получит никогда. Таким образом, не имея более доступа во Францию и Голландию, Карл по всем признакам потерял свои важнейшие стратегические позиции — порты на берегу Ла-Манша, откуда можно отправлять морские десанты в Англию.

В распоряжении короля оставались лишь прибрежные городки в Испанских Нидерландах (ныне — территория Бельгии), и многие из приближенных, включая никогда не унывающего ирландского иезуита Питера Тэлбота, настаивали, чтобы он съездил в Брюссель. Помимо того, рассуждал Тэлбот, тайный переход в католичество обеспечит Карлу договор с Испанией на любых условиях. Этот совет Карл благоразумно пропустил мимо ушей и, напротив, стал тщательно готовиться к визиту: он хотел, чтобы высокомерные испанцы оценили подлинное достоинство англичан и их дела. В Брюссель Карл отправил Ормонда, который должен был задать переговорам должный уровень, но дни перетекали в недели, не принося сколько-нибудь заметного прогресса, пока наконец король испанский, выяснив, что Кромвель снаряжает еще один мощный флот, не назначил нидерландского вице-короля своим представителем в Брюсселе. Испанцы поставили условием, чтобы Карл приехал туда один, надеясь, что молодой король, будучи в безвыходном положении и к тому же без советников, станет удобной игрушкой в их руках. Естественно, Карл и сам хотел произвести на испанцев впечатление. Он попросил Ормонда достать ему Новый Завет на испанском, чтобы хоть несколько слов сказать на их языке. Зная также строгость испанского этикета, Карл выражал в письме Хайду сожаление, что лишен возможности пользоваться его руководством в выборе правильных манер общения.

Отдавая себе в отчет во всех трудностях, Карл отправился в Брюссель переодетым, однако, когда его присутствие обнаружилось, вынужден был остановиться в какой-то деревушке неподалеку от города. Работа над договором заняла три недели и показала, что опыт, полученный в общении с шотландцами, не прошел даром: король приобщился к тонкостям международной дипломатии. Ни унизительных уступок, ни безвольного согласия с невыполнимыми требованиями на сей раз не было. После воцарения на троне Карл обязывался вернуть испанцам Ямайку. Он обещал также приложить все усилия, чтобы предотвратить пиратские действия английских судов у берегов Южной Америки. Кроме того, Карл согласился приостановить санкции против английских католиков и предоставить испанцам корабли для войны с Португалией. Взамен испанцы полностью оплачивали услуги шести тысяч солдат, которые составят костяк сил, долженствующих вернуть короля на престол. Солдаты начнут действовать, как только сторонники Карла захватят в Англии какой-нибудь береговой плацдарм.

Казалось, годам изгнания приходит конец, но тут выяснилось, что остались некоторые недоразумения. Испанцы рассчитывали, что Карл, завершив переговоры, вернется в Кёльн, где и воодушевит роялистов на штурм какого-нибудь английского порта. Однако в намерения короля это совершенно не входило. Он слишком хорошо понимал, с какими трудностями и расходами сопряжена подготовка такого предприятия. Напротив, Карл, стремясь выжать из ситуации все возможное, оставался в Брюсселе до последнего, пока наконец его настойчиво не попросили перебраться вместе с двором в Брюгге, где испанцы готовы были платить ему три тысячи экю в месяц. Естественно, французское содержание к тому времени давно уже кончилось, и в Кёльне в качестве залога невозвращенных ссуд остались лишь сервизы и белье. Увы! Брюгге, городок, конечно, славный, оказался всего лишь тихой заводью, и именно здесь, разгуливая по набережным узких каналов и слушая неумолчный звон колоколов, Карл почувствовал, сколь стремительно идут прахом лучшие его надежды.