Август

Дорогой мой Вергилий, я настойчиво призываю тебя как можно скорее приехать в Рим. Со времени его возвращения из Испании здоровье нашего друга значительно ухудшилось; в настоящий момент состояние его чрезвычайно тяжелое. Лихорадка не оставляет его ни на минуту; он совсем не может подняться с постели; тело его так усохло, что кожа висит на нем, как кусок тряпки на скелете, готовом рассыпаться. Мы все ходим с веселым выражением на лицах, за которым пытаемся скрыть свое отчаяние за его жизнь. Наше притворство не может никого обмануть; он и сам прекрасно понимает, что жизнь его близится к концу. Он уже передал документы относительно армии и поступлений в казну своему соконсулу, а личную печать — Марку Агриппе, которого назначил своим преемником. Его врач, ближайшие друзья и родственники — вот и все, кто допускаются к нему. На него нашла некая безмятежность, как будто он хочет в последний раз насладиться тем, что всегда было ближе всего его сердцу.

Оба мы — Меценат и я — живем в его доме на Палатине, чтобы в любой момент быть под рукой, если ему понадобится помощь или дружеское участие. Ливия ухаживает за ним с тем тщанием и преданностью, которыми он всегда в ней восхищался; Юлия смеется и подтрунивает над ним, когда они вместе, что приносит ему немало радости, но безутешно рыдает, лишь только остается одна; Меценат с теплотой вспоминает дни их юности, а несгибаемый Агриппа с трудом сдерживает слезы, когда говорит с ним.

Он не желает показаться навязчивым и сам ни разу не упомянул об этом, но я знаю, что он хочет, чтобы ты был рядом. Иногда, когда он слишком утомлен, чтобы беседовать с членами своей семьи, он просит меня почитать ему те из наших с тобой стихов, которые он больше всего любит. Вчера он вспоминал ту счастливую и победоносную осень всего несколько лет назад, когда, вернувшись с Самоса после разгрома египетских армий, мы собрались все вместе и ты читал ему только что законченные «Георгики».

— Если мне суждено умереть, то среди прочих вещей я больше всего буду сожалеть о том, что не смогу присутствовать при завершении нашим дорогим другом поэмы об основании Рима. Как ты думаешь, ему будет приятно узнать об этом? — сказал он очень спокойно и без тени жалости к самому себе.

Проглотив комок, подступивший к горлу, я ответил:

— Без сомнения, мой друг.

— Тогда ты должен сказать ему об этом в следующий раз, когда увидишься с ним.

— Я скажу ему, когда ты выздоровеешь.

Он лишь мягко улыбнулся в ответ. Я больше не мог этого выносить, поэтому извинился и поспешно вышел из комнаты.

Как видишь, времени в обрез. Он не страдает от болей и сохранил все свои физические и умственные способности, но тем не менее вместе с телом умирает и его воля.

Если в течение недели состояние не улучшится, то его врач (некто Антоний Муза, в искусстве которого, несмотря на всю его славу, я сомневаюсь) собирается прибегнуть к последнему, самому жестокому средству. Поэтому я призываю тебя поспешить навестить его перед тем, как к нему будут применены эти отчаянные меры.

VII

Указания врача Антония Музы своим помощникам (23 год до Р. Х.)

Приготовление омовений. Доставить к назначенному часу в резиденцию императора Октавия Цезаря триста мер льда, который может быть получен из кладовой Азиния Поллиона на Кампанской улице, каковой разбить на куски размером, не превышающим сжатый кулак; при этом использовать лишь те, в которых нет примесей или следов осадка. Двадцать пять отобранных таким образом кусков положить в лохань, наполненную водой до половины, где они должны оставаться до тех пор, пока полностью не растают.

Приготовление притираний. Смешать с одной мерой моего порошка две ложки мелко помолотых горчичных зерен; в полученную массу добавить две жидкие меры лучшего оливкового масла, предварительно нагрев его до кипения, а затем дав ему остыть до температуры тела.

Лечение. Опустить больного в холодную воду, которая должна полностью покрывать все его тело, за исключением головы, где он должен оставаться в погруженном состоянии в продолжение срока, достаточного для того, чтобы не торопясь сосчитать до ста. Вслед за этим достать больного из воды и завернуть в некрашеные шерстяные одеяла, предварительно нагретые над горячими камнями. В таком положении он должен находиться до тех пор, пока не начнется обильное потовыделение, после чего все тело больного растереть заранее приготовленными притираниями. Затем снова вернуть больного в холодную воду, в которую предварительно добавить достаточное количество льда для поддержания первоначально достигнутой температуры.

Всю процедуру повторить четыре раза; затем дать пациенту отдохнуть в течение двух часов. Продолжать лечение таким порядком, пока не наметятся признаки улучшения.

VIII

Дневник Юлии, Пандатерия (4 год после Р. Х.)