Ave commune!

– Проклятье! – выругался Давиан и его слова разнеслись гулким эхом по всей библиотеке.

Тут же его рука метнулась к левому боку и ладонь накрыла место режущей боли. Давиан пощупал, и вновь колючее ощущение отдалось в левом боку, и он через красный балахон ощутил, что у него ушиб.

Ступая по полу, юноша почувствовал весь холод бетонного пола, его гладкую поверхность и шероховатые сколы. Парень опустил голову и увидел, что его туфля осталась под завалом, и нога боса.

– Чёрт. – Выдавил сквозь скрип зубов Давиан и поковылял.

В магазине прохладно и даже умиротворительно спокойно. Здесь конечно часом позже бушевало сумасшествие жертвой, которого стал парень, но теперь лишь вуаль тишины и покоя украшает это место.

Небольшой книжный распределитель (библиотека), который представляет собой одну большую комнату с формами куба, разгромлен. Пыль и сажа витают в воздухе вместе с неприятными ароматами сожжённых покрышек и благовоний, которые смешались в одно противное амбре.

Давиан смог доковылять до стула и плюхнулся на его обшитую тканью поверхность. Спинка еле слышимо хрустнула, когда парень присел на стул. Как только Давиан смог сесть его боль в боку стала послабее, и он откинулся на алую спинку, измаранную сажей.

– Фу-у-у-у-х, – тяжко выдохнул парень и его выдох разнёсся слабым эхом по всей библиотеке.

Давиан, ощутив себя получше, смог оглянуться, выхватывая черты помещения, в котором он оказался. Книжный распределитель разгромлен. Ещё днём тут ровными рядами стояли полки с книгами, но теперь они опрокинуты, а сами тома разбросаны по полу, часть из них унесена на сожжение.

У единичного окна промелькнул силуэт и Давиан напрягся, по его коже пробежали мурашки, удары сердца можно было ощутить в горле, а ладони вспотели. Он не знал, нормальный ли это человек или один из фанатиков «апостолитистов».

Ладонью юноша ощупал небольшой столик, который расположится возле него и ощутил, как пальцы забегали по острому лезвию выдвижного канцелярского ножа. Пальцы моментально сомкнулись на прорезиненной рукояти и парень подтянул оружие к себе. «Это всяко лучше, чем нечего» – пронеслась первая мысль.

Ручка от двери задёргалась, разнося замочное бренчание. Давиан ощутил клокот страха, он чувствует, как его сердце вот-вот выпрыгнет и уже приготовился, и вот дверь поддалась и со скрипом отворилась.

– Давиан!

– Юля!

Страх моментально рассыпался, ниспал, а вместо него по душе пронеслась волна тепла и облегчения. Давиан большим пальцем нажал на кнопку и втянул лезвие ножа в рукоять.

Девушка, перескакивая через груды книг и остова разбитых полок, торчащих в темени как пики на поле боя, приблизилась к парню, который попытался встать со стула, и боль мгновенно дала о себе знать, впившись в левый бок. Давиан поднял голову, но увидел лишь силуэт девушки, её лицо пропало под фатой непроглядной темноты.

– Что с тобой?

– Ушиб… ребро, – тяжело дал ответ Давиан. – Что там на улице?

– Всё идёт к своему концу. Они запели «Великую Коммунальную».

– Что?

– Это молитвенный хоральный гимн Апостолу Коммун… сейчас они закончат и всё прекратится.

– Чем прекратится?

– «Великим актом братства, который докажет абсолютное равенство», как они говорят… иначе говоря вступят в оргию.

Давиан вытянулся и попытался идти, но едва не рухнул от вновь ударившей боли. Он знает, что так далеко не уйдёт, а выходить на улицу сейчас опасно. Фанатики Апостола Коммун ищут любого, кто хоть как-то будет давать подозрения о несоответствии словам их Кумира, которые отгремели на площади, став самой настоящей кнопкой, нажав на которую, великий лидер запустил акт народного сумасшествия.

– Что ты хочешь Давиан?

– Я… ви-видел, – держась за бок, заговорил, кряхтя юноша. – Там в углу есть выход на крышу. Пой-пойдём ту-туда.

– Ты таким образом далеко не пройдёшь… давай я тебе помогу.

Давиану ничего не остаётся, как согласиться. Он позволяет Юле взять его бок на плечо, и нога в ногу поковылял с ней. Парень почувствовал израненной кожей, что на девушке шерстяная кофта, а по цокоту каблуков об бетон понял, что на ней мужские туфли.

– Где твой выход?

– Там, – ткнул в пустоту Давиан, но Юля поняла и помогла Давиану подойти к лестнице на крышу.

Давиан отцепился от Юли и рухнул на дверь и только вовремя подставленные ладони не позволили ему приложиться лицом. Юноша нащупал дверную ручку и дёрнул за неё. Тяжёлая, отлитая из железа дверь со скрипом подчинилась и Давиан вместе с Юлей прошли дальше.

– Как же так… как же всё так вышло… как так люди могли стать бездушными, чтобы такое вытворять… как же так? – слабо лепечет Давиан, пытаясь понять, каким образом народ смог всё это учудить.

– На крыше обсудим… а сейчас тише, – помогая подняться по лестнице парню, сказала Юлия.