Аватары тьмы

— Ездишь по всей Москве, способностями своими кичишься! Совсем мозгов нет?! Я же тебя предупреждала, как это опасно, про устранителей объяснила, а ты бегаешь по городу, ёлкой новогодней светишься — вот она я, «лампочка», ярче которой на свете ещё не было! Проклятье!

— Но… я же… — растерялась Вера. — Я только помочь…

— Себе сперва помоги, глупая! — голос Клавдии немного смягчился. — Сюда шла, слежки за собой не заметила?

Вера помотала головой, до боли закусив губу — очень уж обидным и неожиданным было это бабушкино нападение.

— Ты и не смотрела! — уверенно заключила Клавдия, сверля внучку взглядом. — Даже не думала об этом, и у Антона до сих пор не была! Я же тебе сказала: беги быстрей к Антону, а ты?

— Я… не успела.

— Не успела! Господи, детка, ну это же первое, что ты должна была сделать! Ну, как же ты не понимаешь?!

— Ах, не понимаю?! — кровь бросилась Вере в лицо: ну, сколько уже можно орать и отчитывать её, будто нашкодившую пятилетку?! — А почему? Почему не понимаю, ты не знаешь? А? Бабушка! Ты вообще где была всё это время, забыла? А дед? Кто-нибудь что-нибудь мне вообще хоть когда-нибудь объяснял? — Она вскочила и нависла над Клавдией, сдвинув брови и уперев руки в боки. — А если бы мне тот сон не приснился? Если б я не поехала на дачу и не полезла в ваш дурацкий гардероб, чтобы найти эту чёртову коробку с платьем?! Я тогда бы только тупо таращилась на светаки и совсем ни о чём, ни о какой этой твоей ужасной опасности не подозревала! Укокошили бы меня эти твои устранители, а я так и не поняла даже, что, блин, вообще происходит! Ты об этом не думала, ба? А? Ну, скажи! Не думала?!

— Тише! — Клавдия рванула её за руку, усаживая на скамеечку. — Не вопи ты так, а то набегут сейчас санитары, проблем не оберёшься.

— Чёрт, — осознав свою ошибку, прошептала Вера, оглядываясь по сторонам: к счастью, пока всё вроде было спокойно. — Извини… но ты тоже! — набросилась на меня, как… — хотелось сказать «собака», но она сдержалась, — …не знаю кто!

— Ладно, не будем ссориться, — примирительно сказала Клавдия. — Всё получилось, как получилось, и обсуждать это сейчас нет ни смысла, ни времени. Я понимаю, как трудно тебе пришлось, маленькая. И я совсем не хотела тебя обидеть. Просто я очень за тебя беспокоюсь, ведь я же люблю тебя, Верочка! Наша семья и так многих потеряла… — голос её дрогнул.

— Ой, бабулечка, ну, пожалуйста, не плачь! — Вера обняла худенькие старческие плечи, поцеловала Клавдию в щёку. — Я прямо завтра же с утра пойду к Антону, обещаю! Терапевтические записи я уже нашла и прочитала.

— Очень хорошо, молодец. Теперь ты знаешь, что Антон — «крот» в лысорском стане и наш друг. Он уничтожил присланного на замену ему устранителя и занял его место.

— Да. Я так и поняла, что он перевоспитался.

— Он не просто так перевоспитался. Да, пожар, конечно, пришёлся нам на руку, мы ведь в тот момент как раз следили за ним, выжидая удобного случая, у Пашки даже ружьё охотничье с собой было, под плащом прятал. Я ему: совсем ты, старый, спятил, как в городе стрелять, услышат же?! увидят, арестуют! А он: мало ли что! — короче, готов был даже в тюрьму сесть, вот как хотел поквитаться, и тут вдруг — такое! Взорвалось что-то и полыхнуло так неожиданно, огонь — прямо под квартирой Антона, быстро наверх распространился, дымом густым всё заволокло, ничего не видать! Пожарные приехали, тушить принялись, людей выводить, но нашего среди них не было. Мы заметались, что делать не знаем. Пропустили, может? Или сгорел? Паша его всё равно кокнуть собирался, так, если сдох, думаем, туда ему и дорога — он был совершенно убеждён в его причастности к смерти Светы с Димкой, а вот я была не совсем уверена, хотя косвенных доказательств удалось нарыть предостаточно…

И вот уже когда все «скорые» отчалили, мы вокруг дома стали обходить, и вдруг глядим… — ползёт! Он, точно, ибо ни один нормальный человек подальше от помощи не будет стремиться! Вдоль стены соседнего дома, за небольшой зёлёной зоной, по отмостке шурует, за деревьями от любопытных глаз хоронится. Сумел как-то из горящего дома незаметно от всех выбраться — из окна какого-то, улучив момент, когда никто не видит, выпрыгнул или ещё как-то — бог знает, он это потом так и не вспомнил.

Подбежали мы с Пашкой поближе, а он ползёт быстро, скрыться от пожарных и медиков, видно, торопится: нельзя ему под прицельное наблюдение-то попадать: ну, как заметят странности, да и раскроют природу его нечеловеческую. Не вздумай стрелять, Пашке говорю, зря внимание привлечёшь, он и так подыхает. Схватили мы его за руки и за ноги — одна точно сломана, а он, представляешь, дёргаться и брыкаться стал, но не долго — ослаб уже, к тому времени, здорово, почти всё тело у него обгорело, в некоторых местах прям до углей! И тут он глаза вдруг открыл и губами шевелит. Я прислушалась: цифры какие-то называет. Несколько раз повторил, и я успела их быстренько в телефон записать.

— Везёт тебе, ба, — грустно прокомментировала Вера. — А я вот теперь совсем не могу смартфоном пользоваться — слепит и глаза режет, жуть!