Авалон

Внезапно с набережной вывернул легковой автомобиль. Он несся наперерез таратайке, в которой ехал Вадим. Возница, матюгнувшись, дернул вожжу, но вислоухая кобылка соображала слишком долго. Автомобиль – это был новенький шестицилиндровый «Бьюик Стандард» – с визгом развернулся и затормозил, чтобы не врезаться в дрожки. Его блестящий бок чиркнул по борту колымаги. Лошадь шарахнулась, оборвала постромки. Переднее колесо угодило в дорожную щербину и надломилось.

– Ить… что ж ты натворил-то, ирод газолиновый?! – навзрыд проговорил возница и соскочил с козел.

За ним слез Вадим. Толку было сидеть в повозке, которая для езды больше не годилась.

Вдвоем осмотрели колесо. Обод разошелся, треснула ось. Телеге прошлого требовался основательный ремонт.

Из «Бьюика» высунулся сконфуженный шофер, его лицо было покрыто густейшей растительностью – борода, усы, бакенбарды. Сквозь пучину волосяного покрова проблескивали глаза – как два лесных колодца, спрятанных в разросшейся траве.

– Моя вина! – прогудел он на низких нотах. – На-ка вот… Это на починку… и за моральный ущерб.

Он протянул через окошко два червонца. Небедный!

Вид денег воодушевил возницу. Он для форсу еще немного пообижался, бормотнул два-три безадресных ругательства и занялся лошадью, которая с плаксивым ржанием билась в оглоблях. Вадим не стал ему помогать – справится и так. Он прикинул оставшееся до института расстояние. Получалось много, а небо уже серело, подступала ночь, которая в Ленинграде по какому-то недоразумению именовалась белой. Если не удастся застать Бехтерева на рабочем месте, то могут и не пустить в больничное отделение. Вот невезуха!

Водитель «Бьюика» понял его затруднения. Он еще не до конца искупил свою вину и выразил желание помочь:

– Вам куда?

– На Миллионную. Довезете?

– Пара пустяков. Мой мустанг к вашим услугам.

Вадиму почудилось, что где-то он слышал этот не совсем естественный басок, и глаза вроде где-то видел. Но сейчас не до воспоминаний. Скорее в машину, пока бородатый не передумал!

Незадачливый кучер распрягал лошадь, любовно приговаривая:

– Тпру… тпру, сучка ты нечесаная!

Вадим оббежал «Бьюик» и взялся за переднюю пассажирскую дверцу, но заметил, что на сиденье рядом с шоферским креслом покоится баллон не баллон, канистра не канистра… в общем, герметически закрытый резервуар с краником сбоку. Водитель из салона показал рукой себе за спину. Вадим кивнул и уселся сзади, захлопнув дверцу. Внутри «Бьюика» было уютно, пахло кожей, деревом и совсем немного машинным маслом.

– Что это у вас? – полюбопытствовал Вадим, указав на резервуар.

– Реактивы. Для наглядных демонстраций на лекциях. Я из Коммунистической академии, преподаватель химической секции. Так что нам по пути.

Коммунистическая академия размещалась в Ново-Михайловском дворце, за Мошковым переулком, который в период тотальных постреволюционных переименований чудом сохранил свое первоначальное название. От дворца до Института мозга было рукой подать.

«Бьюик» в считаные секунды достиг набережной Девятого Января. Вадим подумал, что нет худа без добра. Сменил гужевой транспорт на бензиновый – тем лучше. Скоро, совсем скоро можно будет увидеть Аннеке!

Наступило некоторое успокоение. Он прикипел взглядом к корпусам Зимнего дворца и Эрмитажа.

Высокая спинка водительского сиденья скрывала от него человека с бакенбардами. Тот больше не заговаривал, правя железным конем, который мягко покачивался на рессорах.

Вадим привалился к дверце. Потянуло в сон. Почему-то к прежним запахам в салоне примешался еще один – горько-коричный, не поддающийся определению.

А это как понимать? На фоне моторного гула теперь что-то посвистывало. Вадим перевел слипающиеся глаза на запаянный жбан на переднем кресле. Вентиль на кранике изменил свое положение. Дотянуться бы до него, но рука не слушается, отяжелела, сделалась чугунной…

Откуда эта сонливость? Ведь только что был возбужден, охвачен лихоманкой, готовый на своих двоих бежать к бехтеревскому институту. И вот на тебе – квашня квашней.

В салоне защебетали птицы, они пели на все лады, как в райских кущах, о которых Вадим, впрочем, имел весьма смутное представление. Коленкоровая обивка над головой расцветилась биллионами сверкающих кристалликов, они кружились, сталкивались, как броуновские частицы…

Водитель обернулся, посмотрел на изнемогшего пассажира. Но это был уже не тот волосатый, с бакенбардами. Его голова была абсолютно лысой, заместо глаз две стеклянные блямбы, а нос вытянулся и превратился в ребристый хобот, подсоединенный к гофрированному коробу. Вадиму потребовалось не меньше минуты, чтобы понять: это не следствие магического перевоплощения, а всего-навсего противогаз – из тех, что еще в войну выпускались на заводе «Треугольник».

Все встало на свои места. Удивительно, но лишь сейчас, когда шофер скрыл свое лицо резиновой маской, Вадим вспомнил, где видел его глаза и слышал похожий голос. Тюкавин! Он не стал дожидаться, пока его изловят, сам выступил в роли охотника. И очень ловко поймал в невод собственного гонителя.