Читаем Авалон полностью

– Нет… я… да… – Он залопотал бессвязно и не сдержал блаженного стона.

В довесок ко всему наружный орган, которому Эмили уделяла наибольшее внимание, повел себя предательски, обнаружил сокровенные чаяния. Вадим готов был провалиться сквозь землю, а Эмили ничего – старалась вовсю и выражала довольство вызванной реакцией.

– Больше не надо! – воззвал он к ее милосердию.

– Бай? Почему?

– У меня уже нет высокой температуры. Достаточно чаю с малиной. И потом… зачем ты все это?..

– Разве плохая терапия? Смотри, как ты порозовел! Еще немножечко, и будет вэри гуд.

– Сэнкс… фу-ты!.. Спасибо. Но теперь дай мне отдохнуть.

На ее лице отразилось разочарование. Она и не скрывала его. Переместила руки выше, накапала Вадиму на грудь спирту, кое-как пошаркала тыльной стороной ладони.

– Зэтс олл. На сегодня лечебный сеанс окончен.

Она накинула на него тонкое покрывало, и он выдохнул. Так-то лучше.

– А можно мне какие-нибудь портки?

– Ты что, на прогулку собрался? Рановато…

– Нет… В уборную…

Эмили ногой, обутой в парусиновый шлепанец, выдвинула из-под кровати ночной горшок с медной крышкой.

– Вот тебе уборная. Вэлком.

Вадиму опять сделалось не по себе, и он поспешил уйти от непристойных тем:

– Как я здесь оказался? Почему не в больнице?

– А куда тебя было везти – назад в Обуховку? Чтобы тебя там добили?

– Уже знаешь? Кто тебе сказал?

– Фурманов. Он тебя на плечах притащил. Ты бредил, все про вампиров и нечисть бубнил, а жар у тебя был такой, что хоть прикуривай.

Да, все так. Вадим вспомнил свои фантасмагорические наваждения и передернул плечами. Уточнять у Эмили, не явился ли ей Фурманов в образе графа Дракулы, было глупо.

– Что он тебе р-рассказал?

– Что встретил тебя в «Дононе», там вы со шпаной подрались, а потом ты хотел вернуться в больницу, но увидел нож… Рили?

– Это правда.

– Вы вдвоем пошли к нему в «Асторию», и там тебя накрыло.

Молодец Дмитрий Андреевич, не выдал. Эмили не преминула бы донести Менжинскому, что Арсеньев растрепал первому встречному суть операции.

– Он в Ленинграде?

– В Москве. Раза два звонил, справлялся о твоем здоровье.

Она подошла к окну, отдернула гардину, впустила в номер солнечный ручеек. Вадим, превозмогая немочь, привстал.

– Как там, на улице?

– Зэ вэза из файн, зэ сан из шайнинг, – отбрила она язвительно.

Обиделась. Надулась как мышь на крупу. А из-за чего? Не в таких они близких отношениях, чтобы эротические игрища устраивать. К тому же его еще лихорадка не отпустила, не до проказ.

Вадим заговорил о том, что не давало покоя:

– Кто хотел меня убить?

– Донт ноу. Больничный вахтер «Манифест Компартии» требовал, собирался на нем присягнуть, что никто из чужаков ночью в корпус не входил. Дежурные медсестры то же самое твердят.

– Я оставил открытым окно, через него и залезли. И я знаю кто…

– Кто же?

Вадим вкратце описал ей человека в кубанке. На Эмили это не произвело впечатления.

– По такому словесному портрету каждого второго задерживать можно. И нет у меня уверенности, что тебе это не почудилось… как нежить в «Астории».

Эк подковырнула! Вадим поплотнее обернул покрывало вокруг телес, прокряхтел;

– Не почудилось. Это что же – я тут р-разле-живаюсь, а р-расследование стоит?

– Я доложила Вячеславу Рудольфовичу обстановку, он приказал от тебя не отлучаться. Гиппократы дважды в день приходят, порошки приносят, микстуры… Но я бы и без них обошлась. У меня в войну обе сестры воспалением легких переболели, так что рука, можно сказать, набита. Айм профэшнал.

Она взяла со столика стакан с темной бурдой на дне, долила в него горячей воды из чайника, поднесла Вадиму.

– Дринк.

– Что это?

– Водка с ивовой корой. Этой настойкой моя бабка тиф лечила… и не только.

Вадим отпил, подавился от едкой горечи, забрызгал покрывало.

– Вэлл. Если не помрешь, то выживешь.

– А Горбоклюв где? Еще в Харькове?

– Позавчера припылил. Ряху на тюремных харчах отъел, образина…

– И ты молчишь! – Вадим (откуда только прыть взялась?) откинул покрывало, сел на кровати, но поймал блеснувший алчностью взгляд Эмили, передумал, снова закутался, став похожим на кокон, и попросил: – Позови его.

– Куда тебе! Отлежись… Ворк не волк, в форэст не убежит.

– Позови!

Горбоклюв явился жизнерадостный и в самом деле малость располневший. Он отрапортовал, что миссия его завершена. Была ли она успешной, это пущай начальство решает.

Наладили звуковоспроизводящую аппаратуру. Возясь с проводками, Петрушка стрекотал, как сорока. С его слов выходило, что путь к сердцу Зайдера оказался тернист и извилист. Убийцу командарма насторожило, что его отселили от прежних сокамерников и подсадили к новому. Тюремному стражу пришлось втолковать: перевод из многоместной камеры в двухместную – это награда за примерное поведение, каковым Зайдер отличился во время своего заточения.

Перейти на страницу:

Похожие книги

1. Щит и меч. Книга первая
1. Щит и меч. Книга первая

В канун Отечественной войны советский разведчик Александр Белов пересекает не только географическую границу между двумя странами, но и тот незримый рубеж, который отделял мир социализма от фашистской Третьей империи. Советский человек должен был стать немцем Иоганном Вайсом. И не простым немцем. По долгу службы Белову пришлось принять облик врага своей родины, и образ жизни его и образ его мыслей внешне ничем уже не должны были отличаться от образа жизни и от морали мелких и крупных хищников гитлеровского рейха. Это было тяжким испытанием для Александра Белова, но с испытанием этим он сумел справиться, и в своем продвижении к источникам информации, имеющим важное значение для его родины, Вайс-Белов сумел пройти через все слои нацистского общества.«Щит и меч» — своеобразное произведение. Это и социальный роман и роман психологический, построенный на остром сюжете, на глубоко драматичных коллизиях, которые определяются острейшими противоречиями двух антагонистических миров.

Вадим Кожевников , Вадим Михайлович Кожевников

Детективы / Исторический детектив / Шпионский детектив / Проза / Проза о войне