Аутодафе

Человека, руководившего (что бы там себе ни воображала свита эмчеэсовского генерала-креатуры) операцией «Сморгонь», Лесник не знал. Ни в лицо, ни по имени. Даже не был уверен, что Ацхель — так представился командор — постоянный псевдоним, а не взятый лишь для этой операции.

Член Капитула, не иначе. Леснику доводилось бывать на их заседаниях — привозили непонятно куда в микроавтобусе без окон, затем в освещённом факелами подвале он отвечал на вопросы людей, по традиции одетых в чёрные рясы с глухими, без прорезей капюшонами. Хотя, конечно, громадную фигуру Юзефа ничем не замаскируешь. Акустика в подвале была странная, голоса звучали искажённо — и Лесник не мог понять, слышал ли там мягкий баритон командора Анхеля.

Впрочем, особо эта проблема его не заботила. Не отрываясь, смотрел на циферблат часов и думал о другом: получится или нет у Дианы задуманное? Она сидела в дальнем конце кабины тише мыши, ничем не напоминая командору о своём присутствии.

Посёлок временных с воздуха тоже казался вымершим, хотя там никакой эвакуации не проводилось. По сообщениям командиров наземных групп, сморгонцы никак не отреагировали на отзвуки взрывов и сирен, наверняка слышимые и за рекой.

— Дрыхнут, твари, — сказал командор. Злобы в голосе не слышалось, лишь констатация факта. — Ничего, сейчас подпалим гадючье гнездо. Сколько ещё?

— Девять минут с секундами, — ответил Лесник.

Где-то уже с рёвом рассекают воздух реактивные машины, и огонь и смерть пока дремлют, стиснутые металлом боеголовок. Дремлют, чтобы очень скоро проснуться.

Девять минут тянулись бесконечно. Вертолёт наматывал круги, поднявшись по приказу командора выше и отлетев чуть в сторону. Солнце наконец перевалило невысокие восточные холмы и залило первыми лучами посёлок — и с воздуха можно было рассмотреть самые мелкие детали.

— Время «Ч-1», — негромко сказал Лесник.

Все замерли в тревожном ожидании, кроме капитана-вертолётчика, — у того разговоры пассажиров скользили мимо сознания. Несколько секунд не происходило ничего. Затем началось.

Звуков они не услышали — поначалу. Звуки пришли позже. И хищную вытянутую тень, прилетевшую с запада, не увидели. Внизу беззвучно, словно в немом кино, ударил огненный всполох, сметая дома.

Потом до вертолёта дошла ударная волна, машину сильно мотнуло, капитан крепче вцепился в штурвал, но так и не взглянул вниз.

Командор не отрывался от иллюминатора.

— Забегали, засуетились, — спокойно констатировал он, переждав акустический удар. — Ну-ка поддайте им жару!

Далёкие лётчики словно услышали негромкий приказ. Второй взрыв, третий, четвёртый…

— Отлично! Ровнёхонько бегущих к лесу накрыли!

Лесник бросил быстрый взгляд на Диану. Она сидела, откинувшись на спинку кресла, в иллюминатор не заглядывала… Бледная, глаза полуприкрыты, на лбу мельчайшие капельки пота…

— Мазилы… — зло процедил командор, когда стало ясно: воздушный налёт завершился. — Пяток крайних домов даже не зацепили.

Схватил микрофон, щёлкнул тумблером на пульте, заговорил быстро:

— Алладин, быстро три мобильные группы из квадрата три-семнадцать на окраину посёлка. Разнести уцелевшие дома, кто вылезет — добить, чтоб ни один не уполз! Головой отвечаешь! Затем на исходную.

Лесник быстро переглянулся с Дианой, взглянул на циферблат. Сказал:

— Господин командор! Командуйте посадку на окраине! До «Ч-2» — двадцать две минуты, мы с Ди успеем. У Алладина молодняк, Морфанта в глаза не видывали, упустят — и снова где-нибудь сморгонцы вынырнут…

Анхель на секунду задумался — приближаться к земле, готовой спустя четверть часа подняться на воздух от подземного взрыва, ему явно не хотелось. Но резонам Лесника внял, торопливо отдал приказ пилоту; тот слышал сейчас лишь фразы командора, начинающиеся с кодового слона…

Приземляться, впрочем, не стали. Вертолёт завис, разгоняя воздушной струёй облака дыма и пыли, затянувшие посёлок и окрестности, Леснику и Диане пришлось прыгать с пятиметровой высоты. Ничего, не привыкать..

Винтокрылая машина тут же рванула вверх и в сторону.

В то же время, в тридцати километрах от Лесогорска

Они шли всю ночь. Обессилев, остановились на привал — в самой чащобе, хотя на пути попадались удобные поляны, но путники прикрывались кронами деревьев от возможных поисков с воздуха. Скинули тяжёлую кладь, лежали на лесном мху, на поросших брусничником кочках.

На ногах остался один человек — с изуродованным лицом и белоснежными седыми волосами.

Он неторопливо обходил лежащих и наконец нашёл нужного — мальчишку лет четырнадцати. Тот лежал рядом с громадной, тяжело дышащей тушей, пальцы перебирали длинную шерсть — тёмную, на концах шерстинок словно поседевшую.

— Вставай, Яцек, — сказал человек. Мальчишка поднялся с видимой неохотой.

— Переодевайся, быстро. — Многословием человек не страдал.

Паренёк недоумённо смотрел на извлечённые из холщовой сумы вещи — футболку яркой, пёстрой расцветки, светло-голубые, почти белые джинсы и такую же куртку.

— Зачем? — столь же коротко спросил мальчишка, не делая попыток снять свою одежду — тёмных, почти чёрных тонов. — Не надену это…