Атомный поезд. Том 2

На своем опыте он неоднократно убеждался, что первое впечатление о новом знакомом оказывается самым верным. «Василий Федорович» показался ему человеком серьезным. Сильным, напористым, с неукротимой волей и умением добиваться поставленной цели. Скрываемая, но проскальзываемая в деталях поведения властность показывала, что за ним действительно стоят очень серьезные структуры и он располагает немалыми возможностями. Красноречивым было и опасение микрофонов. Многие из посетителей «Золотого круга» подозревали, что их могут подслушивать, но никого это особенно не пугало. Потому что дела и занятия каждого были и так хорошо известны собирающимся здесь людям. Чтобы отказаться от ужина из-за такой ерунды – это и в голову никому не приходило! Новому знакомому явно было что скрывать. Интуиция подсказывала, что, возможно, и имя у него вымышленное…

«Ну и проходимец этот Пармезан! – подумал Сурен Гаригинович. – Темного парня мне подсунул, очень темного…»

Когда Змей увидел подержанный «БМВ», его подозрения усилились. Машина специально подобрана, чтобы не привлекать внимания. И вместе с тем, чтобы можно было кого-нибудь догнать или самому уйти от погони.

На двух машинах они приехали в «Белый медведь» и сели на веранде, хотя майский вечер был достаточно прохладным и не располагал к ужину на свежем воздухе. Это тоже была мера предосторожности, и исходила она от нового знакомого.

Василий Федорович умело сделал заказ, причем очень тщательно подбирал вина к блюдам: вызвал сомелье и обсуждал с ним преимущества чилийского Каберне Санрайз 1997-го года перед французским Малезан Бордо 2000-го года. Сурен никогда так не делал: он знал, что престижно брать французское, причем положено красное – к мясу, белое – к рыбе. Об иных тонкостях он и не подозревал, так же, как никогда не пил виски до еды. Понятное дело – за обедом накатить стаканчик-другой, а чтобы смаковать «для аппетита» несколько капель, плещущиеся на дне стакана вперемешку со льдом, – такого в его круге общения заведено не было.

«Столичные выделки», – подумал он, но сделал вид, что ничего необычного в происходящем не видит.

– Мы с вами только познакомились, вы меня не знаете, но я не сомневаюсь, что мы сойдемся поближе, станем друзьями и будем друг другу полезны, – начал разговор Василий Федорович.

Этой учтивой и любезной формуле он научился у итальянцев, когда работал с руководителями сицилийской мафии. При всей своей приятности на слух, она ровно ничего не значит. Такие слова, чтобы отвести формальные подозрения, часто принародно говорят тому, кого в ближайшее время собираются убить. И вместе с тем, это вежливость, выражение уважения к собеседнику.

– У меня широкие связи в деловых кругах многих государств, если вам вдруг понадобится помощь в делах, буду счастлив ее оказать…

– Ловлю на слове! – Сурен улыбнулся и поднял палец. – У меня проблема в Штатах. Банк заморозил крупный перевод, подозревают отмывание денег… Я уже полгода не могу пользоваться счетом…

Мачо радостно улыбнулся. Вот это везение! Фирма действительно может решать вопросы в разных странах, ну а на родине это вообще проще простого!

Он достал телефон.

– Какой банк? Где он расположен?

Сурен перестал улыбаться и чуть замешкался с ответом. Он думал, что это чистой воды понты.

– В Нью-Йорке. Второй американский коммерческий банк.

– На Манхэттане? – вырвалось у Мачо. Он был готов откусить себе язык за такой непрофессионализм.

– Не знаю, – удивился Сурен. – Я лично там никогда не был. Пока.

– Я тоже не был, – как можно небрежнее ответил Василий Федорович. – Но мои управляющие бывали там много раз. Говорят – скопище небоскребов, посмотришь вверх, аж голова кружится! Как они там живут!

Он широко улыбнулся, развел руками и набрал номер связи с Фоуком. Это был номер обычного телефона в обычной государственной корпорации. Но все сказанное записывалось на пленку и передавалось начальнику русского отдела немедленно.

– У них там два часа, рабочий день в разгаре, – сообщил Василий Федорович Сурену, пока устанавливалось соединение. Трубку сняли после второго гудка.

– Здравствуйте, это Василий Столяров из России, – громко сказал он. – Речь идет о моем деловом партнере… У него заморозили перевод во втором коммерческом на Манхэттане… Да, подозревают грязные деньги. Но я за него ручаюсь и прошу освободить счет. Да, сейчас он сам скажет, включайте запись…

Василий Федорович протянул сотрапезнику трубку:

– Назовите все реквизиты счета и данные того, на кого он оформлен.

Чувствуя себя полным идиотом, Сурен Гаригинович начал диктовать. Все это походило на беззастенчивую лоховскую постановку, обычный развод на деньги, которыми так богата современная российская действительность. Единственное, что успокаивало, что он не дал этому темному типу ни копейки и не намерен давать их в дальнейшем. Больше того, даже за этот ужин пусть сам платит!

Закончив диктовать, Сурен вернул аппарат.

– Я ничего не слышал, – выразительно сказал он. – Ни одного слова. Ни по-русски, ни по-английски, ни даже по-армянски!