Атомный поезд. Том 1

– Новый лейтенант прибыл, с женой. Такая фифа… Накрашенная, прикинутая, с педикюром! Их во второй дом поселили!

– Как во второй? Не может быть! Он же для старших офицеров…

– В чем и загадка. И принял его сразу Кравинский, а потом Булатов.

Евгений Романович задумался.

– Странно… А в какой экипаж?

– Похоже, в наш, – с нажимом произнес Шульгин. – Вроде, стажером.

Белов поднял на него обеспокоенный взгляд.

– И на какую должность он будет стажироваться?

– Не знаю, – Игорь отвел глаза. – Только окончил Тиходонское ракетное.

Евгений Романович задумчиво пожевал губами. Общевойсковик или десантник мог бы идти на взвод охраны. А ракетчик, да еще принятый с таким почетом и почестями, может примеряться только на одну должность. Должность начальника смены. Неужели они нашли подходящую замену?

Белов ощутил легкое покалывание в левой стороне груди. Рука машинально потянулась к сердцу, но замерла в воздухе, так и не преодолев намеченную траекторию.

– И где он сейчас? – спросил Евгений Романович.

– Надо полагать, беседует с командиром, – Шульгин пожал плечами. – Во всяком случае, из штаба он еще не выходил. Может, когда я зашел к вам…

В это время раздался зуммер внутреннего телефона. Предчувствуя, что звонок напрямую связан с рассказом Шульгина, Белов поднял тяжелую эбонитовую трубку.

– Белов слушает!

– Здравствуйте, Евгений Романович. Зайдите ко мне в штаб, – мягко распорядился полковник Булатов.

– Есть, – упавшим голосом ответил Белов и положил трубку.

Шульгин смотрел выжидающе.

– Командир вызывает, – пояснил полковник. – Я переоденусь… Хотя надо еще побриться…

– Ладно, я к вечеру заскочу, – Шульгин мгновенно испарился. Хлопнула дверь в прихожей.

Через десять минут одетый по форме начальник смены доложился командиру части. У Булатова был довольно просторный кабинет, обставленный хорошей мебелью, но без излишеств и претензий. Никаких новомодных офисных столов за шестьдесят тысяч, кожаных кресел и диванов, дорогих светильников. Все самое необходимое: обычный письменный стол с приставным столиком, книжный и платяной шкафы, в стороне длинный стол для совещаний, самые обыкновенные стулья. На одном из них за приставным столиком сидел начальник отдела контрразведки Кравинский, на другом, напротив – незнакомый, совсем молодой лейтенант, напряженный и явно чувствующий себя не в своей тарелке. Командир занимал свое место, создавалось впечатление, что все трое вели оживленную дружескую беседу, которую прервал своим появлением полковник Белов.

– Познакомьтесь, Евгений Романович, – поздоровавшись, сказал Булатов. – Это наш новый сотрудник Александр Кудасов. Он будет проходить стажировку в вашей смене. Александр успешно окончил наше ракетное училище, у него высокие баллы по специальным дисциплинам и по практике в войсках. Особо отмечаются его способности в расчетах боевых траекторий. Так что прошу ввести в курс дела, проявить отеческое внимание и оказать необходимую помощь. Через три-четыре месяца он должен быть достаточно подготовлен как руководитель смены и ваша правая рука. Вы меня поняли?

– Так точно! – ответил Белов. Сесть ему никто не предложил, приходилось стоять, как наказанному.

– Александр Олегович, это ваш непосредственный начальник – полковник Белов. Евгений Романович. Начальник смены, а в боевой обстановке – командир пуска. Я уже вам о нем рассказывал.

Лейтенант встал, обозначил стойку «смирно», резко наклонил голову.

– Лейтенант Кудасов!

Последняя фраза командира в немалой степени озаботила Белова. Что же, интересно, такого мог рассказывать о нем полковник Булатов только что прибывшему стажеру? Что он – старый пень, которому давно пора в отставку? Что он допустил промах на контрольном тестировании? Что его жена не выходит встречать мужа после рейса, а все свободное время проводит с молодыми прапорщицами? Тьфу, прапорщиками? Что служба пожилого неудачника подходит к концу и скоро он сможет занять его место? Все эти мысли при психоанализе выдавали крайнюю закомплексованность личности, повышенную тревожность и мнительность, фрустрационный синдром и неуверенность в себе. Но, общаясь с психологами, Евгений Романович тщательно скрывал свои переживания, да и сейчас разоблачающие его мысли вихрем пронеслись в голове, заклубились и осели, вызывая нескомпенсированную перегрузку нервной системы, но никак не проявляясь внешне.

Белов заставил себя улыбнуться и даже протянул руку лейтенанту:

– С прибытием, лейтенант. Надеюсь, мы сработаемся.

Полковник думал, что ничем не выдал своей неприязни к стажеру, однако все присутствующие заметили и принужденность улыбки, и холодность голоса, и отчужденное выражение лица.

– С моей стороны будет сделано для этого все возможное, товарищ полковник, – Александр приосанился и гордо вскинул голову.

Булатов и Кравинский переглянулись. Этот мальчик имеет самолюбие и знает себе цену!