Атомный пирог

Вернувшись к себе, я нащупала в карманах одежды своего спутника несколько упаковок с таблетками: одни — йодид калия, вторые — аполлоний, третьи — розовые, якобы мешающие спать. Потом налила три стакана воды и в каждой растворила по одной. Понюхала и пригубила составы, которые вышли. Все три пахли одинаково. Все три были на вкус идентичны. То был вкус зелёной газировки, вкус воды из психбольницы…

49. Я выясняю, что всё в порядке

Утром Элвис-или-кто-он-там-такой мне написал, что на сегодня план особый:

«Притворишься сегодня больной. Когда Лида придёт, ты будешь лежать в кровати, а я скажу, что тебе нездоровится. Потом мы с Лидой уйдём на экскурсию. Ты пробудешь в номере ровно два часа. Не меньше и не больше, поняла? Потом выйдешь, дойдёшь до метро (рядом был зарисован план местности). Доедешь до станции „Сталинистская“ — это конечная. Выйдешь, после турникетов повернёшь направо, поднимешься на поверхность. Там тебя встретит женщина в красном платье. Она спросит тебя: „Хочешь быть тигром?“. Ты ответишь: „Нет, тигры играют слишком грубо“. Потом пойдёшь с ней. Поняла?»

— И что будет? — спросила я с ужасом.

«Тебя подготовят к заданию, детка. Не бойся, там все будут наши люди».

Легко сказать — не бойся! Ну да, делать нечего… Я кивнула, что всё поняла, а потом еще и переписала набор надлежащих действий по памяти — чтобы доказать, что их запомнила.

— Ладно, а теперь закажем завтрак, — сказал Элвис. — Кстати, сколько ты спала? Часов шестнадцать? Как тебе столько влезло?

— Ну, я ночью просыпалась, — пробормотала я, опасаясь, как бы он что-то не заподозрил. — Пару часов полежала, подумала, снова уснула…

— Может, розовую таблеточку для бодрости?

Я пожала плечами.

— И еще аполлоний, на всякий случай.

Элвис выдал мне розовый и голубой кругляшки. Я не стала ругаться. Сделала вид, что отошла налить воды, чтобы запить их, и тихонечко спрятала обе в кармане. Посмотрим, что будет, когда я очищусь от этого…

Завтрак нам принесла та же самая рыжая девушка с длинной косой. Она по-английски сказала «Приятного аппетита!». А я, раз она говорила по-нашему, будто бы невзначай поинтересовалась:

— Не расскажете ли, что творится в мире?

— Сегодня ночью американы ударить по Север Корея атомный бомба, — сказала подавальщица с ошибками, но ясно.

— Вот оно что! — Я облегчённо выдохнула. А мы-то с Донной боялись…

— Ответ СССР бросил атомный бомба на Южный Корея, — добавила девушка.

— Кошмар какой! — вырвалось у меня. Я хотела добавить, что русские — нелюди, но решила воздержаться, чтобы не обидеть официантку.

Когда она ушла, Элвис спросил:

— С чего это ты вздумала спрашивать новости у подавальщицы?

— Ну просто… Тут же всё на русском… Ни газет не почитаешь, ни из телека ни слова не поймёшь.

— Не надо разговаривать на политические темы с кем ни попадя. У нас с русскими война, пойми ты это! Если надо узнать, что творится в мире — спрашивай у меня.

— А ты знал про Корею?

Элвис бросил гневный взгляд и не ответил.

50. Я заказываю в номер чашку чаю

Когда Элвис и Лида ушли, я выждала в постели минут десять, а потом помчалась к Донне.

Интересно, разум к ней вернулся? Ещё знать бы, одна ли она…

Я постучала в номер и убежала, скрывшись за поворотом коридора. Притаилась, прислушалась. Тихо. Неужели их обоих нет?

Выждав несколько минут, я постучалась ещё раз и снова спряталась.

— Кто там? — прозвучало по-английски.

Это Донна. Никакого мужского голоса слышно не было. Думаю, на первый стук Донна решила не отвечать, потому что была одна, а на второй — уже не выдержала. Если бы Элвис был с ней, то он сделал бы это сам… Тем более, что что-то мне подсказывает: раз я сегодня одна, то и Донна одна.

— Свои! — сказала я. — Ты там как? Полегчало?

Открывшая мне Донна была в ночной рубашке: очевидно она, как и я, изображала больную.

— Я вчера полночи проблевала, — сообщила она мне, когда мы вместе оказались в её номере. — Сперва, знаешь, такая любовь накатила, восторг такой прямо. Думала, на Элвиса налезу прям сейчас — и будь что будет. Спит он, не спит, всё равно — пускай сделает дело!

— Ого. Сделал?

— Нет. Я подумала, что если он мерещился мне всюду, вдруг и этот примерещился? А пока рассуждала про это, меня затошнило. Так рвота сберегла мою невинность.

— Скажешь тоже! Юмористка…

— А что остаётся? Подвиги подвигами, но я всё-таки надеюсь ещё вернуться домой и как честная девушка выйти замуж.

Я вздохнула: