Атомные в ремонте

Новиков взял меня с собой в военно-морскую базу «Стрелок», где выводились из консервации два эсминца. Положение там было сверхсложное. Корабли были сильно запущены. Некоторое законсервированное оборудование со временем пришло в негодность, некоторое растащено на плавающие корабли и вместо, скажем, электромотора имелась лишь расписка. Личный состав на законсервированных кораблях оставался минимальный, плавать и воевать не обученный. В котлах требовалась замена трубок и футеровки. Корабли грязные, гальюны засорены, пожарные системы не действуют. Новиков был очень строг, он разгромил всю базу, наметил план работ со сроками и улетел на вертолете во Владивосток, оставив меня в базе.

Аппарат Н.И.Смирнова работал вовсю. Организационно-мобилизационное управление отобрало на других флотах моряков нужных специальностей. Теперь они прилетели на самолетах целыми экипажами. Прибыли экипажи и на два наших эсминца. С Дальзавода приехала бригада рабочих и занялась котлами. Огнеупорный кирпич для футеровки пришлось запрашивать в Москве, и на другой день мы его получили. Кстати, это было единственное, что техническое управление запросило из центра, в остальном обошлись местными ресурсами. А вот флотские вооруженцы оказались неготовыми к авралу. Им самолетами доставляли огромное количество оборудования с приборных заводов, и все стенки на бригадах надводных кораблей оказались заставленными ящиками с радиоэлектронным вооружением. С появлением бывалых моряков дело на эсминцах пошло гораздо быстрее, и за те четыре дня, которые я провел в «Стрелке», наметилось даже опережение графика. Затем мне на смену приехал начальник нашего отдела консервации Ю.А.Шаталов, который освободился от расконсервирования катеров.

Вернувшись в Чажму, я опять встретился с Марковым. Он поблагодарил за поставки и признался, что теперь наружу вылезли другие проблемы: нехватка специалистов, отсутствие поставок по линии ГУСРЗ и прочее. В Приморье была проведена частичная мобилизация запасников. Выполняли ее формально, и на заводе в Чажме были мобилизованы все три специалиста по компрессорам.

Я попросил составить список тупиковых вопросов, поехал с ним на «Звезду» и встретился с ее директором Вениамином Павловичем Долговым. Долгов сказал, что ожидал большего, тут же отдал необходимые распоряжения, и через два часа в Чажму ушел автобус с двенадцатью сварщиками и электромонтажниками высокой квалификации, а за ним грузовик с недостающим у Маркова оборудованием.

Я тоже отправился в Чажму и занялся там личным составом лодки. Каганов с ними справиться не мог. Обстановка на лодке в точности повторяла заводскую. Здесь тоже механиком был назначен электрик с другой лодки, и командир дивизиона движения, фактически заправлявший всеми делами, считал себя обиженным. Каганову все время врали, докладывали, что в голову придет. Слушая его информацию о ходе работ я уловил, я уловил путаницу в очередности событий: оказывалось уже сделанным то, что по природе вещей должно выполняться позже. Старпом лодки мне пришелся по душе. Я поделился с ним своими наблюдениями, он со мной согласился. Мы решили контролировать ход работ так: утром и вечером берут анализы воды 1-го и 2-го контуров и мне их докладывают. По анализам все можно определить. Если они не улучшаются, значит, насос не готов, сорбенты не заменены и промывка не начата, если улучшаются – ясно, сколько времени надо еще отмываться.

Между делом я побывал на новом доке, построенном в Японии. Это была такая громадина, что стоявшие в нем три корабля казались детскими игрушками. Японцы быстро и добротно построили нам док, способный поднимать авианосцы, и, говорят, получили от американцев ноту с упреками по поводу укрепления мощи СССР.

Вскоре я уехал во Владивосток, так как мое присутствие на лодке больше не влияло на ход работ. Результаты анализов воды мне продолжали докладывать во Владивосток, и я был в курсе основных событий ремонта.

А во Владивостоке, офицеры нашей группы уже который день сидели в штабе флота и сочиняли какую-то бумагу. Отоспавшись в своем гостиничном номере, который ждал меня две недели, я попросил Новикова дать мне какое-нибудь конкретное задание, и он поручил мне проследить за сменой винта на эсминце «Внушительный». Там лопасть винта имела трещину, а через два дня эсминцу нужно было идти на задание.

Наш владивостокский завод имел специализированную бригаду из трех человек, включая водолаза. Они умели менять винт на плаву. Винт сняли при помощи пиропатрона и талей (взрывом пиропатрона отворачивали гайку винта). Однако новый винт поставить на гребной вал не смогли, диаметр вала был больше отверстия в ступице. Искать другой винт или подгонять этот было делом длительным, и я принял решение заварить трещину на лопасти старого винта, что и было быстро сделано. Выход «Внушительного» не задержался.