Атомное комбо

Он попытался улыбнуться, но то ли боль, то ли присутствие Ранди помешало ему быть в полной мере искренним. Он смотрел на Атомного так внимательно, словно хотел спросить, какого чёрта? Какого чёрта здесь стоит мой, а не его «пёс»? Где прохлаждается Седой? Где Шеви? Я слишком хорошо помнила, как Джесс требовал от меня ответа на этот вопрос, когда его ломало, но теперь я не могла сказать, что его Шеви «просто отошёл на минутку».

Всё это было таким чертовски несправедливым (с моей стороны в том числе), но я поняла, что буду отмалчиваться до тех пор, пока Эсно сам не озвучит этот вопрос.

— И насчёт героя я не шучу. — Я говорила тихо, почти шёпотом, памятую о его травме. — Ты же помнишь, все наши прочили тебе глупую смерть. Никогда не понимала, что движет тобой — смелость или безрассудство, но я точно знаю, что если бы все были такими же чокнутыми как ты, эта война не затянулась бы на пять лет.

Раньше я думала, что Джессу не свойственно смущение, но сейчас он водил растерянным взглядом от меня к Ранди (тот отошёл к окну, встав спиной к кровати), покусывал губу и беспокойно ёрзал. Вероятно, за последнее время ему оказали слишком много внимания, от которого устал бы и здоровый.

— Комплименты у меня, конечно, так себе, — согласилась я, взглянув на Атомного, чьи плечи закрывали слепящее солнце. — Знаешь, я ведь самого главного так тебе и не сказала. Мы пришли сюда… попрощаться. Может, ещё свидимся, конечно. В любом случае… — Я провела рукой от затылка ко лбу, втянув голову в плечи. Моя ладонь сползла вниз, пряча глаза. — Ты такой сильный, Джесс. То, как ты держишься… Не знаю, что было бы со мной на твоём месте. Если бы я потеряла… — Даже представить, даже произнести это было невыносимо. — Я бы не смогла жить так.

— Не драматизируй.

— А? — Я резко убрала руку от лица. Мне нужно было убедиться в том, что в такой ситуации меня успокаивает именно Джесс. Разве всё не должно быть наоборот?

— Всё не настолько плохо, — прохрипел он. — Куда хуже было бы, если бы я потерял руку. Или ногу. Зрение. Да даже палец.

Ранди оглянулся через плечо, чтобы увидеть, насколько сказанное ошарашило меня.

— Палец? — повторила я, глядя на свои руки, будто пытаясь понять, про эти ли самые пальцы он говорит. Некогда я обещала Ранди отрезать себе руку, если тот будет на последнем издыхании от голода. Так неужели я бы пожалела палец, если бы от этого зависела его жизнь? Один из этих уродливых отростков? Да это было бы для них самым лучшим применением.

Почему же Эсно считает, что за всю свою преданность Седой не заслужил такой ерундовой жертвы? Ни одной слезы? Ни единого вздоха?

— Или ещё что. Ну, ты понимаешь. — Он задумчиво посмотрел вниз, как если бы мог вообразить ужасные последствия той самой потери. — А так? Моя травма, я бы сказал, идеальна. Аристократична. Просто лучше не придумаешь.

— Что?

Он бредит? Это последствия контузии, несомненно. Не даром же медсёстры убеждали нас в невозможности этого свидания. Тишина и покой, необходимые пациенту, — просто отговорки. Джесс Эсно, судя по всему, просто сошёл с ума, и его отец надеялся держать это в секрете.

— Многие потеряли жизни в этой войне, — обобщил он, — а я всего лишь прошлое.

«Прошлое»? «Всего лишь»?

Посмотрев на прикроватную тумбочку, я заметила среди букетов и фруктов толстый фотоальбом. Кроме того в палате, где только можно, стояли и висели фотографии в рамках. Подписанные.

Тётя Джейн, Артур и Пэни. Роберт и Аннет — помолвка. Джорджи — 8 лет.

Как если бы вдруг Эсно мог потерять прошлое буквально.

— Забавно правда? — спросил он, проследив мой взгляд. — Я без понятия, кто такой Джорджи. Племянник? Кузен? Родной брат? В голове так пусто. Это похоже на обновление, на второе рождение, а называется так примитивно… как это… склероз?

— Амнезия, — прошептала я.

— Склероз тоже, — усмехнулся горько Джесс. — Я и ваших имён не знаю, ребята. Но, думаю, вы не в обиде. Сколько себя помню… — Он рассмеялся, когда понял, насколько иронично это прозвучало. — Насколько я знаю, друг из меня паршивый. А вы — совсем другое дело, да?

Я посмотрела на Ранди, и он покачал головой: безмолвно мы пришли к соглашению молчать о Седом и впредь. О том, как он погиб, что он видел в последний момент, и что, несмотря на его верность и исполнительность, он не удостоился даже похорон. Потому что мы трусливо сбежали, оставив там павших и раненых.

Если бы амнезия могла быть избирательной, я бы тоже предпочла многое забыть.

— Мы — совсем другое дело, — глухо согласилась я, — но это не значит, что мы лучше. Ты, Джесс… ты, в самом деле, самый удачливый человек из тех, которые мне встречались. И ты прав. Твоя травма идеальна. — Я немного помедлила. — Можно дать совет напоследок?

— Почему нет? Валяй.

— Не пытайся вспомнить, что с тобой происходило последние два года.