«Атлантида» вышла в океан

Сотрудники журнала собирались группками, переходили из комнаты в комнату, слышался смех, веселые выкрики, горячие споры. Словом, шла обычная редакционная жизнь, непонятная непосвященному, но привычная журналисту, как тишина, точность движений и аккуратность — в часовом производстве.

В спорах, в беседах и рождалось то, что в начале каждого месяца превращалось в красивый, яркий, еще пахнущий краской журнал, который с нетерпением ожидали полтора миллиона подписчиков.

Рабочий день в редакции был насыщен. Порой Озеров два, три, а то и четыре раза покидал ее стены и вновь возвращался. Интервью с учеными, академиками, рационализаторами и изобретателями, инженерами и рабочими, посещение Академии наук, институтов, заводов и лабораторий, выставок и библиотек, проектных учреждений — все это было неотъемлемо от его профессии, лучшей, по его твердому убеждению, профессии в жизни. Часто ездил в другие города, а вот теперь, впервые,— и за рубеж.

В девушек он не влюблялся, хотя девчата не обходили его вниманием. Конечно, были у него и увлечения. Но все это носило мимолетный характер. «Дите еще растет,— говорил по этому поводу Андрейка,— у него еще все впереди». «Времени нет,— заявлял Озеров,— вот защищу диссертацию, потом вступлю в Союз писателей, потом стану академиком, потом почетным академиком, уйду на пенсию, вот тогда и займусь серьезно женщинами».

Нет, мир действительно интересно устроен. Еще недавно он был в Москве, в своей редакции, а сейчас вот стоит рядом с женщиной, красивой, как русалка, на огромном корабле, затерянном где-то в чужих морях. Лайнер мчится в Австралию. Это очень далеко, даже не верится, что есть на свете такая страна. Но пройдет две недели, и она станет близкой. И он даже не будет удивляться этому. А эта женщина? Она не только из другой страны, она из другого мира. Она для него так же далека, как Австралия. Прошел всего час с момента знакомства, а ему кажется, что он уже давно ее знает. Хотя он не знает о ней ничего.

Нет, мир все же интересно устроен...

Озеров очнулся от этих своих мыслей и повернул голову к Мари. Она стояла рядом, тесно прижавшись к нему, устремив взгляд в ночь.

Ее мысли были далеко-далеко от плечистого парня, что стоит рядом, от площадки, где не горят фонари. Женщина перебирала эпизоды своей невеселой жизни, почему-то представляя в них Озерова рядом с собой. Сколько людей познала она за эти годы, со сколькими мужчинами была близка! Иные нравились ей, быть может, она кого-нибудь из них и полюбила бы. Были у нее и просто приятели и приятельницы, большей частью мало что значившие для нее. Но не часто она испытывала чувство покоя, тихой радости. А вот с этим человеком, еще одним «объектом», ей почему-то было сейчас хорошо.

Может быть, потому, что он «оттуда»? Первый советский человек, с которым столкнула ее судьба. Мари усмехнулась — судьба! Сергей, а не судьба, Сергей, этот неотступный кошмар ее жизни. Он-то подлец, а этот чем лучше? Ведь это такие расстреляли ее брата, это они лишили ее родины... Мстить им надо, мстить, a не мечтать, как девчонка! Прав Сергей. И нечего распускаться. У нее есть задание, его надо выполнять. Этого парня, нравится он ей или нет,красив он или похож на черта, надо увлечь и заставить остаться. Остаться... А если он останется, что может их разлучить? Ведь он ради нее и останется, а значит, с ней. И если она будет свободна, то никто не помешает им уехать куда-нибудь далеко, в любое место бескрайней земли. В любое... Кроме одного-единственного — России, куда уж путь будет заказан навсегда. Да и зачем ей этот парень? Конечно, такой может понравиться. Но это быстро пройдет, как проходило уже не раз. Он моложе ее, из другого мира. Зачем он ей? О господи, как все же постыла жизнь!

Огромные холодные волны лизали высокий борт корабля. Мари повернулась к Озерову, и ей вдруг стало холодно в ее купальном костюме.

— Простите,— сказала Мари,— я что-то замерзла, проводите меня.

Он молча взял ее под руку, и они направились к трапу, ведшему вниз, во второй класс. Пройдя бесконечными коридорами, спустившись по бесчисленным лестницам, добрались наконец до своих кают...

По случайному, разумеется, стечению обстоятельств одноместная каюта Мари была почти напротив каюты Озерова.

— Заходите, буду рада,— сказала она на прощание.

— Спасибо, зайду,— Озеров улыбнулся,— а вообще надеюсь увидеть вас завтра наверху.

— До завтра.

— До завтра.

ГЛАВА 7. ОКТЯБРЬ 1940 — ОКТЯБРЬ 1965

Есть места на земле, пейзажи, которые будят воспоминания, вызывают грустное или блаженное настроение, рождают неясные радостные или мучительные тревоги.

Море клонит к романтике, к мечтам и воспоминаниям. Мечтать лучше вдвоем. Когда один — остаются воспоминания.

Холмер сидел в «трансатлантическом» шезлонге, устремив куда-то неподвижный взгляд.