Ататюрк. Особое предназначение

А его удаление из столицы даже было удобно для тех, кто опасался популярности энергичного генерала.

Со стороны союзников тоже не было возражений.

Итальянцы приветствовали назначение генерала, к которому они относились благосклонно.

Более удивительно отношение французов и англичан; ведь и те и другие располагали необходимой информацией и могли составить представление о личности Кемаля.

Их сведения, поставляемые разведслужбами, становились всё более и более конкретными и вызывающими беспокойство.

Судите сами!

8 октября 1918 года французская разведка составила биографическую справку о генерале: «Блестяще проявил себя при Дарданеллах; был назначен в Сирию и на Кавказ; известно его неприязненное отношение к немцам».

Через несколько недель французы получат возможность непосредственно познакомиться с пашой: в салоне «Пера Паласа» корреспондент газеты «Тан» встречает «мужчину с несколько асимметричным взглядом и каракулевой папахой на голове».

Турок мрачен и молчалив, но взгляд его таков, что корреспондент не может избавиться от ощущения, что перед ним «или безумец, или гений».

Наконец, 15 апреля в донесении французских спецслужб называют Кемаля, «участника сражений при Дарданеллах, завоевавшего огромный авторитет», одним из руководителей наряду с полковником Кязымом, шурином и адъютантом Энвер-паши, организации «Мессаи» («Усилие»).

Затем автор донесения поясняет: «Юнионисты создали организацию, пропагандирующую доктрины большевиков, адаптированные к исламу.

Эта организация обращается к национальным чувствам турок, пытаясь поднять их против иностранцев.

Затягивание принятия решений Парижской мирной конференцией благоприятствовало подготовке сопротивления.

Эта организация намерена вернуть к власти „Единение и прогресс“, единственную подлинно национальную турецкую партию».

В организацию привлекаются «представители низших слоев населения, но и турецкая молодежь с готовностью вступает в ее ряды».

Союз большевизма и ислама — это мечта левых юнионистов и высшая угроза для оккупантов.

Если донесение от 15 апреля 1919 года подлинное — известно, что Кемаль поддерживал связь с «Караколом», вступающим в контакты с большевиками, — это значит, что французы не возражали против назначения генерала, считающегося одним из лидеров опасного движения.

Существует другое свидетельство, также неопубликованное, позволяющее даже предполагать связи между Кемалем и французами.

За десять дней до отъезда Кемаля Эмин-бей отпускает прислугу на один день: в его квартире должна произойти тайная встреча его старого друга Кемаля и французского офицера.

Дверь им откроет Кораль, внучка Эмина, и спустя семьдесят лет она всё еще помнит, какое впечатление произвел на нее мужчина со светлыми волосами, в черной накидке — Кемаль.

— Он не был высоким, — вспоминала она, — но производил впечатление сильной личности.

Вероятно, мы никогда не узнаем, кто был французский собеседник Кемаля.

Так же загадочно и поведение англичан: они тоже были, по всей вероятности, хорошо информированы.

Их разведка поместила Кемаля в список неблагонадежных, за которыми следует установить слежку.

Амстронг, автор биографии паши, работавший тогда в Стамбуле, написал, что англичане планировали депортировать Кемаля на Мальту.

Тем не менее, удивительно, что они никак не реагировали на его назначение.

Что это?

Чья-то ошибка, желание удалить его из Стамбула или недостаточное доверие политиков разведслужбам?

Одним словом, военный комиссариат не воспрепятствовал его назначению в Самсун.

В своих мемуарах Эндрю Райан, помощник политического советника английского военного коменданта, находящийся на этом посту с 1899 года, признался: «Имя Мустафы Кемаля было мне неизвестно, когда дамат Ферит сообщил мне о проекте инспекции в Анатолии в апреле 1919 года».

Британский дипломат добавил: «Инстинктивно я стал сомневаться в проекте, изложенном Феритом.

Но он обнадежил меня, сообщив, что обедал с Мустафой Кемалем и получил все необходимые заверения в его лояльности, заверения офицера и джентльмена.

Я думаю, что Ферит был совершенно искренен».

А вот сам Кемаль не считал это лучшим вариантом для себя, и, если верить Хусейну Рауфу, то еще «в начале марта Кемаль-паша не был до конца уверен» в анатолийском варианте.

Кязым Карабекир накануне отъезда в Восточную Анатолию зашел к заболевшему Кемалю.

По его словам, он предложил Кемалю сформировать национальное правительство в Восточной Анатолии и агитировал его присоединиться к нему.

— Это идея, — якобы ответил больной без особого энтузиазма, — я приеду, когда выздоровлю,

Но хорошо известно и то, что Кемаль активно действовал в оккупированном Стамбуле.

Его квартиру посещали многие султанские чиновники и военачальники самого высокого ранга.

Они вели бесконечные беседы и споры, в которых обсуждались способы сопротивления оккупантам.

Получив информацию о первых очагах сопротивления и оценив обстановку, Кемаль и его окружение приняли, как станет ясно позже, историческое решение — перебираться в Анатолию.

За два месяца работы на мирной конференции в Париже сложилась весьма странная атмосфера.