Ататюрк. Особое предназначение

Как выяснилось, именно они сделали и русскую революцию. Это вообще, надо заметить, удивительное явление. Чуть что, виноваты масоны. Во многом это вечное нытье и нахождение таинственных масонов и жидов собственными слабостями. А те, кто не мог и не умел бороться, всегда оправдывали свое неумение масонами. Революция во Франции? Виноваты масоны, а не бездельник Людовик XVI и доведенные до отчаяния голодные крестьяне! Победили младотурки в Османской империи? Значит, и там не обошлось без масонов. Пришел Гитлер? Ищите масонский след. Одним словом, если в кране нет воды… Не понятно только одно. Если масоны на самом деле были такой могущественной организацией, а все Временное правительство и половина Петросовета состояло сплошь из масонов, то почему же к власти в России пришла не ложа Великий Восток, а никому не известные большевики? И где было все их могущество, когда пришедший к власти Гитлер в несколько дней изгнал всех масонов из Германии?

Что же касается младотурков, то, конечно, среди них было немало дёнме.

Как мы уже знаем, считали дёнме и самого Ататюрка, который также был, по мнению некоторых историков, видным масоном.

Но тогда почему этот самый «масон» все свои силы он бросил на создание и укрепление турецкого национального государства?

И как объяснить то, что ухудшение отношения к евреям произошло именно во время правления турецких националистов?

Как считают некоторые исследователи, свое негативное отношение к христианам турецкие националисты перенесли и на другие национальные меньшинства.

Это вылилось в несколько прискорбных инцидентов: погром в Трасе в 1934 году.

Именно там пронацистски настроенные элементы, симпатизировавшие Гитлеру, при поддержке местной организации кемалисткой партии изгнали из северо-западной Турции 15 000 евреев.

Более того, в 1942 году в Турции был введен налог на роскошь для тех граждан страны, кто не являлся турками по национальности.

Этот налог был направлен, прежде всего, против евреев и дёнме.

Те из них, кто был не в состоянии заплатить этот налог, были сосланы в трудовые лагеря, где некоторые из них умерли.

Исследователь истории еврейства Марк Дэвид Байер считает, что «самыми большими врагами дёнме были турки-республиканцы».

Так что не складывается…

Знал ли Кемаль, что было на самом деле?

Наверное, знал.

Но это не интересовало его.

Разочарованный в революции, ее лидерах и результатах, он охладел ко всему.

И кто знает, до каких пор продолжалась его депрессия, если бы «Единение и прогресс» не решил послать его в Триполитанию, где бунтовали арабы.

— У вас, — даже не спросив его согласия, заявил Хаджи Адиль, — уже есть большой опыт общения с арабами, и мы очень надеемся на то, что и на этот раз вам удастся оправдать наше доверие и усмирить бунтующих!

Даже не сомневаясь в том, что речь идет о его новой ссылке, Кемаль только хмыкнул в ответ.

А зря!

Как это ни странно, но на этот раз видный представитель комитета говорил чистую правду: он и его коллеги были полны желания с помощью на самом деле прекрасно знавшего местные условия члена своей партии доказать всем подданным империи, что им нечего бояться их и они способны навести в империи порядок.

Да и какую угрозу лидерам движения мог представлять по тем временам не имевший никакого политического веса майор?

Даже, несмотря на то, что в то время самого Энвера в стране не было.

Пытаясь хоть как-то укрепить свои позиции в армии, султан присвоил ему звание паши (генерала) и в январе 1909 года назначил его на престижнейший пост военного атташе в Берлине.

Глава III

Получив на подкуп шейхов кругленькую сумму в тысячу золотых лир, Кемаль отправился в Африку и на глазах у изумленного шейха в клочья порвал правительственные бумаги.

Пораженный таким необычным началом араб удостоил эмиссара Порты долгим внимательным взглядом, в котором уже сквозило нечто похожее на интерес, и… согласился свернуть военные действия.

Как утверждали немногие свидетели этой сцены, Кемаль и на самом деле был неотразим, и все же куда большее впечатление на шейха произвело привезенное им золото.

Ободренный таким началом, Кемаль поспешил в Бенгази, где бунтовал другой могущественный шейх — Мансур.

Он и там попытался было пустить в ход то же оружие, но не тут-то было/

Мансур остался совершенно равнодушным и к его красноречию, и к предложенной ему взятке.

Понимая, что для этого сделанного из железа воина нужны совсем другие аргументы, Кемаль сменил тактику и под видом инспекции устроил… военный парад!

Зрелище возымело действие, и смущенный игрой мускулов Мансур заговорил о мире.

Блестяще исполнив порученное ему задание, Кемаль возвратился в Салоники и торжественно отрапортовал лидерам «Единения и прогресса» о своих успехах.

К его великому разочарованию и обиде, те даже не поблагодарили его и заткнули им очередную дыру, назначив начальником штаба Семнадцатой резервной дивизии.

И, снова отрезанному от политической жизни, ему не оставалось ничего другого, как только заняться своими прямыми обязанностями.

Но и здесь его ждало сплошное разочарование.