Атаман А. И. Дутов

«Такой тяжелый и ответственный удел, – говорилось в документе, – пал на Войсковое Правительство в тот момент, когда одна из партий, известная под названием «партия большевиков», в Петрограде пыталась силою ниспровергнуть существующее в свободной Российской Республике законное Временное Правительство, которое с тяжким трудом, под крики недоверия, под общий гул исстрадавшейся России так или иначе все же довело страну до порога Учредительного Собрания. Осталось только три недели до выборов в Учредительное Собрание, когда хозяин земли Русской, собравшись, мог бы сказать окончательное свое веское слово о всем, что вас волнует, оскорбляет, что нам подает надежду и заставляет верить в светлое будущее России. И в это полное тревог и ожиданий время большевики посягнули на Верховную Власть, доподлинно зная, что переворот государственный в данную минуту внесет величайшую смуту в без того истерзанную партийными раздорами Россию. Внешний враг еще не освободил от своего дьявольского натиска нашей Родины, он черпает свою силу в нашем бессилии, а мы, на словах именующие себя сынами родины, преданными служителями отечества, – на деле вырываем куски живого мяса с той РОССИИ, которая есть наше кровное гнездо, без которой наша жизнь будет цыганской. И вот под такой безумный торг различных партий Временное Правительство, меняясь в своем составе чуть не каждый день, все же вело Россию к тому желанному Учредительному Собранию, где будем мы, Российские свободные граждане, выкладывать свои нужды, свое горе и надежды. Но большевики оказались нетерпеливыми к естественному течению государственной жизни и силою, хотя бы на час-другой, вырвали Верховную Власть из рук законного временного обладателя ее. Такой преступный не только к государственности, но и к человечности шаг может сделать только тот, кто сознательный враг принципов государства, кто личное благополучие ставит на первое место, кто не знает родины, кто не понимает или не хочет понимать, что человеческая жизнь наша, общественная или государственная, никогда ни в чем не терпит скачков, а течет планомерно по своему естественному руслу и насиловать ее – дело безумства или сознательного человеконенавистничества. Вот ответ на захват верховной государственной власти большевиками было принятие Войсковым Правительством Оренбургского Казачьего Войска всей полноты государственной власти (так в документе. – А. Г.) здесь, на месте, в Оренбургском Казачьем Войске, чтобы сколько-нибудь по возможности Войсковое Правительство, опираясь на своих братьев станичников, могло отстоять те азбучные истины, которые всегда и везде говорят: «Единодушие и порядок прежде всего». Не тщеславие, не желание бряцать оружием вызвало Войсковое Правительство на этот ответственный и тяжелый шаг, а единственно искреннее намерение не допустить братоубийственной резни здесь, на месте, где родны нам и близки все широкие поля и степи, где каждый кустик нам, землеробам, знаком с малолетства. Взяв полноту государственной власти, Войсковое Правительство было уверено, что благоразумная часть населения беспрекословно будет держать позицию казачества и, таким образом, удержит мир и спокойствие края, но, к сожалению, надежды не оправдываются: смутьяны, люди наживы, люди уличной славы и мародеры, поджидающие суматоху, чтобы поймать рыбу в мутной воде, не преминули взбудоражить мирное население, вызвав панику: Самара, Челябинск в руках большевиков, Уфа только что освободилась, Казань и Саратов под обстрелом, в Ташкенте – пальба казаков и правительственных войск с большевиками. Всюду кричат о помощи. Только Оренбург, благодаря своевременно принятым мерам, оказался вне сферы влияния большевиков, и вот там уже пять дней поддерживается полный порядок и спокойствие. Но фактов мало: на казаков и, в частности, на Войсковое Правительство указывают как на захватчиков власти, требуют, чтобы власть передали кому-то по принадлежности, но кому[?!] Вы понимаете, станичники, как ненавидят казаков, вы знаете, как их поносят и втихомолку, и открыто, но мы того не боимся, совесть была бы чиста, а там, что хошь говори. Мы, Войсковое Правительство, дадим отчет нашему Войсковому Кругу и Законному Российскому Правительству в своих действиях, а потому руководимся одним-единственным желанием сберечь от разорения, от междуусобия дорогой край наш, и мы открыто заявляем и докажем на деле, что до восстановления Верховной Власти в законных руках никакой анархии, никаких попыток к погромам и прочего безобразия мы не допустим. Мы играть словами не умеем и не намерены: все ясно – хочешь порядка – сиди и жди, не хочешь – вини себя. Если бы не это несчастное мыкание с партии на партию, с лозунгами на лозунги, с безделия на грабеж, с грабежа на дезертирство и т. д. и т. д., то давным-давно была бы война кончена и все жили бы в покое, разделив благо свободы. Но правильна пословица: худая голова ногам покоя не дает. Мы, казаки, по этой дороге не пойдем. Нам стыдно указывать всю лживость партийных заверений о любви к родине, нам надоело слушать бесконечное море слов, мы требуем дела, мы требуем от граждан опомниться и взглянуть на себя – кем бы были и кем стали: оборванные, босые, изозленные (так в документе. – А. Г.), полуголодные – мы идем брат на брата, на глазах внешнего врага, разъяриваясь при встрече друг с другом. Неужели это достойно гражданина, когда свобода висит на волоске. Неужели свобода, дешевая возможность открыто заявлять свое мнение, – есть причина той глупости, той неудачной развязанности, что жутко становится, когда знаешь, что несколько месяцев назад, при старом режиме, на миллион немых подданных слышался только один смелый голос. А теперь заговорили все сполна. Дорогие станичники. Дело большевиков – незаконченное дело; потушить вспыхнувший мятеж трудно; заверениями о доброжелательстве многого не сделаешь, – нужна реальная помощь ото всех. Только тогда можно быть окончательно уверенным, что мы отстоим тот порядок, то спокойствие, которое дорого в нынешнее тревожное время каждому мирному жителю. Станичники, вспомните кордоны, вспомните, как увозили в степи жен и детей ваших, вы тогда несли сторожевую службу, охраняя окрайну России, теперь пора такая же настала: жен, детей не увозят, а грабят, убивают беспощадно не в одиночку, а шайками. Так стойте же вы, седые старики станичники, по заветам прошлого, на страже законности, и не пускайте к станицам мародеров во всех видах и пропорциях. Вы, молодые казачата, пример с отцов берите и гордитесь тем, что ни вам, ни вашим старикам Россия, родина любимая наша, не бросит упрека в измене, в предательстве, в дезертирстве и мародерстве. Будьте стройными в полку и дома! Движение большевиков не прекратилось. Войсковое Правительство, учитывая это, встало перед тяжелым вопросом – принять крайние меры воздействия, если будет разгораться мятеж шире. Быть может, придется пролить братскую кровь в защиту себя и государства, но мы исполним свой долг перед родиной до конца. И мы, Войсковое Правительство, призываем Вас, дорогие станичники: по первому нашему зову будьте готовы сомкнуться в тесные ряды и сломить анархию, сломить то вопиющее стремление к захвату власти со стороны правых и левых, которые являются яблоком раздора, которые не дают ни днем, ни ночью покоя, тех, кто жаждет незаслуженно ее. Мы, казаки, должны довести страну до Учредительного Собрания. Мы, казаки, должны охранять путь к этому высокому месту нашего русского хозяина, и пусть за эту цепь никто не смеет прорваться и лезть с грязными руками туда, где места нет для недостойных. И мы глубоко уверены, что все благоразумные граждане России с нами. Те нас не боятся, те нас знают и видели на деле нашу преданность родине. Вспомните пролитую 3–4 июля от рук большевиков казачью кровь на мостовых Петрограда, и вам ясно станет, что такое большевики в дни свободы и что такое казаки в эти же дни. Станичники. Будьте наготове каждый час. Если чуть тревожно, гоните гонцов в город на телеграф, чтобы всем известно было о беде. Если помощь потребуется ваша, то слушайте приказа от ваших избранников, которые здесь, в Оренбурге, стоят за ваше спокойствие, которые стоят за законность и порядок и давать в обиду своих не намерены. И вы также, старики и малолетки, по первому нашему зову верхом на коне, твердо помня казачий сигнал: всадники-други, в поход собирайтесь. Воззвание это прочесть во всех станичных и поселковых сборах Оренбургского Казачьего войска»⁴⁴⁵.