А пока он медленно брел назад, приискивая возможный объект для диверсии. Недолгое, но отмеченное десятками трупов и изувеченных кондов, пребывание на Иоракау не надломило, нет, но каким-то образом сместило в нем моральный стержень, заложенный с детства. Убийство из табу превратилось в общем-то обыденный акт, не только самозащиты, но и линии поведения. О многих своих жертвах, вольных и невольных, Юрий сожалел, но не раскаивался в содеянном. Так было надо. Так надо и теперь. Хорошо бы грохнуть какого-нибудь немецкого генерала! Но генералы, как назло, не фланировали, подобно ему, по оккупированному Смоленску.
Так, не солоно хлебавши, вернулся Юрий в свою временную обитель.
По бледному и встревоженному лицу Николая Павловича он сразу догадался, что что-то случилось.
— ? — одними глазами спросил Юрий.
— Я засек его, — почему-то прошептал Рейнгарт, — он здесь, в Смоленске.
— Идемте, — приказал Кондрахин. — Вы хорошо знаете город?
Николай Павлович нервно кивнул. Было видно, что он предпочел бы остаться дома.
— Скоро комендантский час… — напомнил он.
— Ерунда! Насколько точно Вы засекли его месторасположения?
— С точностью до метра, — и, заметив скептический взгляд Кондрахина, Рейнгарт торопливо добавил, — не смотрите, что я немного выпил. Кстати, эти способности у меня впервые проявились именно подшафе. Глупо, что в сокрытых мирах запрещен алкоголь.
— Он не запрещен, — прервал его Кондрахин, — просто туда редко попадают пьяницы. Ладно, хватит болтать! Отведите меня к объекту и делайте, что хотите.
— А Вы? Вы что замыслили?
Вместо ответа Кондрахин решительно шагнул к выходу. Покачнувшись, Рейнгарт был вынужден последовать за ним. Ранние сумерки августовского дня умиротворенно баюкали город. Из палисада резко дохнуло бурно разросшейся мятой.
— Далеко? — не оборачиваясь, спросил Юрий.
— Рядом, — буркнул Николай Павлович, — если бы не Федор Конь с его бессмертным творением, — он кивнул в сторону крепостной стены, — за десять минут добрались бы.
Он поравнялся с Кондрахиным и попросил:
— Только, ради Бога, не летите, как на пожар. Мне за Вами не угнаться — годы за пятки держат.
В совершенном молчании посланцы Просветленных добрались до извилистой центральной улицы, поднялись кварталом выше, мимо приземистой церковки, не произведшей на Кондрахина ровно никакого впечатления. Николай Павлович же, приостановясь, перекрестился и отвесил глубокий поклон.
— Аннозачатьевская, — пробормотал он.
— Мы теряем время, — напомнил Юрий.
— Почти пришли.
Рейнгарт широким жестом нетрезвого человека указал налево, а через пару сотен шагов остановился.
— Здесь…
Дальнейшие подсказки были излишни. У одноэтажного, но ладно выстроенного дома под оцинкованной крышей, уткнув бампер под перегнувшуюся через глухой забор яблоневую ветвь, притаился легковой автомобиль. Было очевидно, что в доме остановился не рядовой офицер вермахта. Короткие сумерки успели сгуститься, и за задернутой шторой теплился огонек. Юрий коснулся ладонью решетки радиатора — теплая.
— Вы можете быть свободны, — негромко сказал Кондрахин своему спутнику.
— Лучше я подожду… исхода.
— Тогда спрячьтесь в тех кустах, — Юрий показал на противоположную сторону улицы. Подождав, когда Николай Павлович надежно укроется, он подошел к границе огороженного участка и одним махом перелетел через забор. Не скрипнула доска, не вздрогнула ветка.
Отсюда путь к освещенному окну лежал под острым углом, и можно было не опасаться, что кто-то преждевременно заметит незваного гостя. Неухоженная земля густо заросла пружинящим ковром спорыша, и Юрий, хоть и недоучившийся, но все же медик, машинально представил, сколь же многим, страдающим от почечных камней, эта трава могла бы принести облегчение. Хоть и распространена она, да вот растет только вблизи человека, там, где он выгуливает своих собак, топчет ее, плюет и швыряет окурки.
Но мысль эта лишь краешком коснулось его сознания. В правой руке Юрий непрерывно сжимал свой камень, памятуя слова Лады о том, что камень экранирует его мысли ото всех. Распространяется ли это на Просветленных, или равных им, он в свое время не уточнил, но, в любом случае, лучше перестраховаться.
В несколько бесконечно долгих секунд он преодолел расстояние до окна. Штора была плотной, непроницаемой, лишь в левом верхнем углу ее маленький уголок не доходил до оконного откоса. Это могло быть и подарком судьбы и сознательной приманкой.
Юрий припомнил тренировки на красноярских Столбах и медленно, не отрывая глаз от окна, ощупал каменную кладку свободной рукой. Как назло, она была гладкой. А ему бы зацепиться на несколько минут хоть кончиками пальцев!
Внезапно занавеска отдернулась, и Юрий инстинктивно повернулся вокруг своей оси, вжавшись спиной в стену дома. Из форточки вылетел непогашенный окурок, и тускло засветился в траве. Это сильно смутило и озадачило Юрия. Неужели маг курит? Или он не один?