Asteroid, Future!

Глядя на Гавомура, Безмолвная увеличивала в размерах глаза, слегка поводила ушами и произносила: «Пуша Гавомурша хороший…» Тоже странные звуки. Но сумасшедше приятные. Откуда и в каких генных глубинах Безмолвной они рождались было, разумеется, не важно. Гавомур мурлыкал и весь таял под тёплой ласковой лапой, гладящей голову и спину. А вот на Новолуна Безмолвная не реагировала. Изредка посмотрит жалостливо, с выражением: «Обратимушка. Недоума.» Покачает головой, от чего длинная шерсть волнами пойдёт. И всё. Впрочем, Новолун подобную эмоциональную волну не улавливал. Поэтому не обижался. А заслышав знакомый скрежет, сразу убегал под умильную улыбку Безмолвной. И не надоест же ему смотреть это Дурацкое колесо!

По предположению Мудрейшего, Дурацкое колесо было частью одного из уцелевших механизмов корабля. Ресурс его, по-видимому, стремился к бесконечности и не было никаких оснований предполагать, что колесо когда-то в обозримом будущем остановится. Механизм обкатывал астероид, до блеска отполировав колею по ходу своего движения, появляясь и исчезая в определённых его точках с исключительной точностью. Сижучи-Цын рассказывал, что инженер-механик экспедиции проводил на борту какие-то испытания не то «вечного двигателя», не то «двигателя в вечность» – Мудрейший не мог вразумительно объяснить, так как ему самому в далёком прошлом об этом поведал мутировавший внук того механика, лишь изредка приходящий в более или менее адекватное для беседы состояние, и, следовательно, все подробности тех экспериментов навсегда канули в безвестность.

Зато результат – этапный или окончательный – был на лицо. Гул и скрежет механизма периодически будил, раздражал, вызывал ругань, нервировал, бесил обладающих слухом существ Зерона. Как говорится, спасибо праотцам!

Однажды котопёс в одной из бесед с Мудрейшим неосторожно спросил – не остановить ли, в конце концов, всем надоевший и терзающий слух механизм тем или иным способом – физически, или не выходя из запредельных высших сфер, по усмотрению самого Сижучи-Цына, на что Мудрейший отреагировал одним только словом:

– Зачем?

И Гавомур всё понял. Во-первых, кто как бы не относился к Дурацкому колесу, оно уже стало неотъемлимой частью всего уклада жизни жителей Зерона. А во-вторых, как предполагал котопёс, Мудрейший вёл какой-то дополнительный, одному ему известный временной отсчёт, чему движение колеса служило неким отправным моментом.

Действительно, сорвись Зерон с орбиты Бледняги и к потерянности пространственной может добавиться ещё одна – временная. Сижучи-Цын решил избежать этого переключив свои биоритмы с общевселенских на местное Дурацкое колесо и соотнося их в последствии.

Гавомур мысленно поругал себя за глупость и непроницательность. Ещё к тому же вспомнив, что Безмолвную Дурацкое колесо совсем не раздражало. Во всяком случае, она никогда не высказывала своего неудовольствия по поводу издаваемых им звуков. Да и по Накатанной погулять любила. Только б под колесо не попала!

Ладно. Лишь бы овладеть этим «Вшиу», перевоплотиться, а там и мозги, глядишь, на место встанут.

Гавомур приблизился к одному из контейнеров, на четверть покоившемуся под плотным слоем камней и пыли и набрал на панели управления нужный код. С подобием не то визга, не то скрипа, открылся один из его люков и котопёс запрыгнул вовнутрь.

На полках вдоль стен ровненькими рядами были расположены упаковки со внутрижгучим. Гавомур выбрал одну и тотчас услышал за спиной тяжёлое дыхание. Он обернулся. В бледно-сером проёме люка возник Буду Ин-на. Ворох шерсти, под которой скрыты руки, ноги и голова. Он всегда тут как тут, когда кто-то приходит за внутрижгучим. Ему самому код выдавать строжайше запрещено, ибо запасы продукта будут уничтожены в ближайшие пол-оборота.

Вылезая из контейнера, Гавомур гавкнул. Буду Ин-на отодвинулся. Котопёс сунул ему в мохнатые лапы тюбик, захлопнул люк, прослушав, как щёлкнули кодовые замки. Из темноты рядом послышались довольные всхлипы, бульканье, чавканье, а затем умиротворённое урчание.

«Процесс пошёл!» – подумал он, забрался на один из невысоких холмов, откуда хорошо была видна становящаяся всё меньше Бледняга и достал из упаковки ещё один тюбик – уже для себя.

Внутрижгучее разлилось по телу ровным теплом, согрело, приблизило небо и даже Бледнягу сделало какой-то ещё более нарядной.

Гавомуру впервые пришло чувство вселенского родства и сопричастия всему и вся. Как-то они с Мудрейшим говорили о сердцах галактик, о совпадении вибраций в пространстве… О скрытом чувствовании каждым живым существом сердца своей галактики и даже всей вселенной. Гавомуру показалось на мгновение, что и его сердце чувствует пульс родной галактики, словно существо его проносится сквозь её красивейшую спираль, и даже вскользь прошло ощущение, что он может поместить её всю внутри себя, может охватить её, обнять и спрятать в груди от любой опасности.

И Безмолвную, кстати, обнять неплохо бы. Так, для порядка, и отдельно от галактики. Где её вообще носит? Вот вроде и призраки на подходе…