Ассистент убийцы

– Когда я увидела их, то вспомнила, что точно такие же носит Мила Сонина.

– Та самая статистка, с которой ваш ненаглядный Дима любезничал в тот день, когда ушел из дома!

Юлия кивнула и снова попросила воды.

Пока Зверев наполнял стакан, Корнев вмешался в разговор:

– Скажите, что вас связывает с Ольгой Соколовской?

Юлия с удивлением посмотрела на полковника.

– Соколовская? Кто это?

– Это любовница Завадского. Именно у нее дома мы нашли картину, украденную вами. Вы сами отдали ее Ольге?

– Я не знаю никакой Ольги. И картину Завадского я не брала.

– Тогда кто же ее взял? – выкрикнул Корнев. – Перестаньте отпираться! Вы проникли в дом доктора и застрелили его, когда он вас застал на месте преступления!

Юлия покачала головой, посмотрела на Зверева так, словно искала у него поддержки, поправила локон, слетевший на глаза.

– На следующий день после проникновения в квартиру Сычевых я действительно влезла в дом доктора Завадского, – проговорила она. – Дима сказал, что картина висит в зале над диваном. Однако там ничего не было.

– А Завадский? Он был дома? – спросил Зверев.

– Завадского в доме не было. Ни мертвого, ни живого! Я прошлась по комнатам, но так и не нашла картины с часами. После этого я покинула квартиру через форточку, поднялась на крышу и вышла из дома через другой подъезд.

Спустя несколько минут конвойный увел задержанную. Корнев принялся нервно ходить по кабинету. Веня по-прежнему что-то писал. Зверев откинулся на спинку дивана и спустя пару минут уснул.

Часть шестая Янки

Глава 1

Зверев проснулся на диване, стоявшем в кабинете начальника, и посмотрел на часы. Они показывали половину шестого. Было раннее утро. Капитан вспомнил вчерашний поздний допрос, не стал дожидаться прихода ни Леночки Спицыной, ни самого Корнева, а просто-напросто умотал домой и завалился спать уже в собственной постели.

Проснулся он уже в половине первого, потому лишь, что солнце поднялось и нещадно светило ему прямо в глаза. Павел приготовил кофе, выпил его, выкурил папиросу и после этого почувствовал себя значительно лучше. Так как время было уже обеденное, Зверев сварил картошки, порезал хлеба и открыл банку тушенки.

Насладившись этой нехитрой трапезой, он почему-то вспомнил военные годы.

В ноябре сорок первого он командовал стрелковым взводом и участвовал в обороне Ростова. Тогда они впервые столкнулись с моторизованными частями СС, созданными из личной охраны самого фюрера.

Перед боем их тоже накормили картошкой с тушенкой. В ней было полно песка. Он успел ее съесть. Сразу после этого начался артобстрел, а потом и бой.

Когда немцы захватили железнодорожный мост, им пришлось отступить. Они заняли оборону и сражались за каждый дом.

Именно тогда Звереву на глаза попалась маленькая девочка со спутанными волосами, бледная, худая, чем-то похожая на дикого зверька. Ее чулочки были порваны на коленках. Она выглядывала из подвала, с безучастным видом наблюдала за тем, как вокруг рвутся снаряды.

Павел сунул ей помятую банку тушенки, предварительно откупорив ее ножом. Девочка съела все. Жир со стенок она бережно собирала кусочком хлеба, тоже полученным от Зверева.

После этого он приказал одному из своих бойцов вывести ее из зоны обстрела.

Они погибли оба в тот самый момент, когда выбежали на соседнюю улицу. Снаряд разорвался в паре метров от них. Зверев потом проклинал себя за то, что невольно стал виновником смерти этой крохотной девчушки и своего солдата, выполнявшего его приказ.

Теперь Павел Васильевич закрыл глаза, и перед ним как живая появилась та самая девчушка в разодранных чулочках. Он вспомнил ее глаза, спокойные и усталые.

Точно такими же глазами на него недавно смотрела Юля.

«Чего это Степка так уверился в том, что именно Королева застрелила Завадского?»

Павел представил себе, как маленькая циркачка сжимает в руках огромный «люгер», и улыбнулся.

«Эх, Степка! Военные годы совсем отучили тебя думать рационально. Они сделали тебя хорошим солдатом, но хреновым опером».

Зверев провел на фронтах четыре года, но так и не стал по-настоящему военным человеком. Эти люди должны подчиняться начальству, со рвением выполнять его приказы, а он этого делать не умел. Павел жил для себя, по своим правилам, но при этом понимал, что никогда не нужно предавать тех, кто тебе близок.

Отбросив непростые воспоминания, Зверев позвонил Вене. Трубку долго никто не снимал, потом он услышал довольно резкое «Алло!».

– Кто там? – спросил женский голос.

Зверев положил трубку.

«А эта Катя не промах, не хуже ее бесшабашной сестренки», – подумал капитан и с пониманием дела кивнул.

Он был уверен в том, что Веня сейчас развлекается с симпатичной докторшей, и решил не мешать им.

«Эх, молодежь! А я что, хуже? – Зверев потянулся за своим блокнотом. – Отдыхать так отдыхать!»

Павел Васильевич набрал рабочий номер Виолетты Смирнитской. Он решил, что сейчас самое время искупить свою вину за сорвавшееся свидание. Приятный женский голосок сообщил ему, что Виолетты на работе нет, она немного приболела.