Assassin's Creed. Ренессанс

Он схватил труп под мышки и потащил к балкону. Тело убитого оказалось на удивление легким. К балкону была прикреплена веревка с флагом. Эцио быстро срезал ее, затем срезал и флаг. Один конец веревки он обвязал вокруг шеи Франческо, второй прикрепил к толстой каменной колонне. Подняв труп над головой, Эцио перекинул его через парапет. Веревка поползла следом и крепко натянулась. Безжизненное тело Франческо раскачивалось, словно маятник.

Эцио спрятался за колонной и, сложив ладони рупором, громко крикнул:

– Якопо! Якопо де Пацци! Смотри! Смотрите все! Ваш предводитель мертв. Ваш заговор провалился!

Якопо поднял голову и застыл на месте. Остановились и солдаты, которых он вел. Люди Медичи тоже задрали голову. Вид Франческо, болтающегося на веревке, воодушевил их, и они бросились на противника. Но сторонники Пацци и так уже бежали со всех ног.

Через несколько дней с властью Пацци во Флоренции было покончено. Они лишились всех богатств и владений. Их гербы срывали и топтали. Невзирая на призывы Лоренцо к милосердию, флорентийская толпа убивала каждого сторонника Пацци, который попадался им в руки. Однако некоторым удалось скрыться. Из захваченных в плен помиловали только одного – Раффаэле Риарио, племянника папы римского, которого, по мнению герцога, обманом вовлекли в заговор. Многие советники Медичи считали поступок Лоренцо в большей степени проявлением гуманности, чем политической дальновидности.

Сикст IV был в бешенстве и наложил на Флоренцию папский интердикт, однако на большее его власти не хватило. Флорентийцам от его угроз было ни жарко ни холодно.

Эцио одним из первых пригласили в палаццо герцога. Лоренцо стоял на балконе, глядя на воды Арно. Ему по-прежнему делали перевязки, однако он быстро шел на поправку. На лице появился румянец. Высокий, горделивый, он целиком заслуживал титул Великолепного, который даровала ему Флоренция.

Они поздоровались. Лоренцо махнул рукой в сторону реки:

– А знаете, Эцио, когда мне было шесть лет, я упал в Арно и начал тонуть. Я чувствовал, как погружаюсь во мрак, и был уверен, что скоро умру. Когда я очнулся, то увидел рыдающую мать. Рядом с ней стоял незнакомый мужчина. Он был насквозь мокрым, но улыбался. Мать сказала мне, что этот человек, по фамилии Аудиторе, спас мне жизнь. Так началась дружба между нашими семьями… Простите, что не спас вашего отца и братьев, – вздохнул Лоренцо.

Эцио было тяжело подобрать слова. Он понимал, но не принимал холодный, расчетливый мир политики, где подчас трудно увидеть разницу между истиной и ложью.

– Я знаю, вы бы их спасли, если бы это было в вашей власти, – сказал он герцогу.

– Мне удалось спасти хотя бы ваш дом. Он сейчас находится под охраной города. Ваша бывшая домоправительница Анетта присматривает за ним. Его охрану я оплачиваю из собственной казны. Вы можете туда вернуться когда пожелаете.

– Вы очень добры, ваша светлость.

Эцио вдруг подумал о Кристине. Может, еще не поздно убедить ее расторгнуть помолвку с Манфредо? Они бы поженились, и семейство Аудиторе начало бы возрождаться. Однако за неполные два года Эцио изменился до неузнаваемости. У него были иные обязательства – обязательства перед Кредо ассасина.

– Мы одержали великую победу, – наконец сказал Эцио. – Но война еще не выиграна. Многим нашим врагам удалось бежать.

– Но безопасность Флоренции теперь обеспечена. Папа Сикст думал, что Неаполь послушается его и выступит против нас, но я убедил Фердинандо не делать этого. Болонья и Милан тоже отказались идти на нас войной.

Эцио не знал, посвящен ли Лоренцо в тайны ассасинов и до какой степени, а потому не мог рассказать ему о неутихающей войне между орденами.

– Для большей безопасности Флоренции я прошу вашего разрешения выследить Якопо Пацци.

Лицо Лоренцо помрачнело.

– Этот трус бежал! – сердито произнес он. – Раньше, чем мы сумели до него добраться.

– Вам известно, куда он мог отправиться?

– Нет, – покачал головой Лоренцо. – Они хорошо спрятались. Мои шпионы доносят, что Барончелли, скорее всего, попытается уплыть в Константинополь. Что же касается остальных…

– Назовите мне их имена.

В голосе Эцио было столько твердости, что Лоренцо почувствовал: перечить такому человеку смертельно опасно.

– Разве я могу забыть имена убийц моего брата? Если вы сумеете их выследить и найти, я буду у вас в вечном долгу. Итак, это священники Антонио Маффеи и Стефано да Баньоне. Бернардо Барончелли я уже называл. Есть еще один человек. К убийству Джулиано он непричастен, но он весьма опасный союзник наших врагов. Я говорю о Франческо Сальвиати – архиепископе Пизы. Он тоже из семейства Риарио – папских охотничьих псов. Его двоюродного брата я помиловал. Не хотелось уподобляться им. Правда, иногда я сомневаюсь в том, что поступил мудро.

– У меня есть список, – сказал Эцио, не вдаваясь в подробности. – Я добавлю туда их имена.

Он собрался проститься.

– Куда вы теперь? – спросил Лоренцо.

– Назад в Монтериджони, к дяде Марио.