Assassin's Creed. Отверженный

Мы молча переоделись в одежды убитых евнухов и поправили колпаки на голове. До чего же я был рад избавиться от этих отвратительных сандалий! Одевшись, мы внимательно осмотрели друг друга на предмет следов крови. Кровь из разбитого носа евнуха запачкала одежды Холдена. Я поскреб пятна ногтями, но это не помогло. Используя язык отчаянных жестов, мы решили больше не тратить драгоценное время на удаление крови. Рискнем появиться в таком виде. Я осторожно поднял крышку люка и выбрался в темную, прохладную комнату, отделанную мрамором. Он, казалось, светился – то играли блики вод бассейна, занимавшего бо́льшую часть пола. Поверхность воды была зеркально гладкой и совершенно неподвижной, однако в ней чувствовалась жизнь.

Убедившись, что сюда никто не идет, я махнул Холдену. Он поднялся в помещение с бассейном вслед за мной. Мы закрыли люк и позволили себе пару минут отдохнуть, торжествующе поглядывая друг на друга. Затем подошли к двери, открыв которую оказались во внутреннем дворе.

4

Я не знал, что ждет нас дальше, и держал пальцы согнутыми, чтобы в любой момент выдвинуть клинок. Чувствовалось, Холден не прочь идти дальше с мечом в руке. Внутренне мы были готовы к встрече с новым противником, будь то отряд рычащих евнухов или толпа визжащих наложниц.

Вместо этого мы увидели поистине райскую сцену, словно очутились на небесах. Красивый двор, где все дышало покоем и безмятежностью, был полон прекрасных женщин. Он был вымощен черными и белыми каменными плитами. В центре двора журчал фонтан, а вдоль стен шла галерея с колоннадой. Там росли деревья, а стенки колонн скрывались в кружеве плюща. Благословенное место, чертог красоты, неги, покоя и размышлений. Во дворе было многолюдно, однако единственными звуками были журчащие струи фонтана. Наложницы, облаченные в просторные одежды из белого шелка, сидели на каменных скамейках, погруженные в размышления или занятые рукоделием. Иные гуляли по саду, неслышно ступая босыми ногами. Меня поразила их горделивая осанка и прямые спины. Наложницы церемонно раскланивались друг с другом. Между ними неслышно двигались служанки, одетые схожим образом, но совершенно отличные от наложниц во всем остальном: они были чуть старше или моложе, но совсем не так привлекательны.

Были здесь и мужчины. Большинство из них стояло по периметру двора. Они наблюдали за наложницами, готовые по первому зову подойти и выполнить просьбу. Евнухи. Я облегченно вздохнул, убедившись, что никто не пытается нас остановить. Правила этикета взглядов были не менее изощренными, чем орнаменты мозаики. Эти правила как нельзя лучше подходили двоим странного вида евнухам, пытавшимся добраться до нужного места в незнакомом им дворце.

Мы остановились возле двери бань, частично скрытой за колоннами и плющом, который создавал естественный зеленый занавес. Незаметно для себя я принял ту же позу, что и остальные евнухи, выпрямив спину и сомкнув руки перед собой. Мои глаза странствовали по двору в поисках Дженни.

И я ее увидел! Правда, поначалу я не узнал сестру, но что-то заставило меня задержать на ней взгляд. Возле фонтана, спиной к нему, в вальяжной позе сидела наложница. Служанка массировала ей ноги. В последней я и узнал Дженнифер.

Время наложило свой отпечаток на ее облик. Правда, мой глаз и сейчас улавливал следы былой красоты, но волосы Дженни успела тронуть седина, лицо вытянулось и покрылось морщинами, а под глазами появились мешки. Сами глаза глядели устало. Какая странная ирония судьбы: на лице юной наложницы, которой Дженни массировала ноги, застыло хорошо знакомое мне выражение презрения, смешанного с тщеславием. Естественно, наложница глядела на служанку свысока. Будучи мальчишкой, я то же самое выражение видел на лице сестры. Я не испытал запоздалого злорадства, но невольно подумал о возмездии.

Вероятно, Дженни почувствовала, что на нее смотрят, и подняла голову. Она недоуменно наморщила брови. Неужели спустя столько лет она меня узнала? Конечно же нет. Я стоял слишком далеко от фонтана, и к тому же на мне была одежда евнуха. Тот кувшин с водой предназначался для нее. Возможно, она недоумевала, почему за водой ушли одни евнухи, а из двери бань вышли другие.

Все с тем же недоуменным выражением лица Дженни встала, поклонилась наложнице, которой массировала ноги, и пошла в нашу сторону. Я встал за спиной Холдена. Дженни нагнулась, чтобы не задеть гирлянду плюща, и остановилась в полуметре от нас.

Она ничего не сказала. Разговоры во дворе были запрещены. Впрочем, слова и не требовались. Выглянув из-за плеча Холдена, я рискнул посмотреть на Дженни. Ее глаза переместились с Холдена на дверь бань, и в них я уловил молчаливый вопрос: «Где моя вода?» Послать евнуха за водой – вот и вся ничтожная власть, которая у нее здесь была. Но я узнал властный взгляд прежней Дженни, хотя, конечно, он уже не имел такой силы и был скорее тенью властности времен ее девичества.