Assassin's Creed. Отверженный

Давно ли здесь бились? Этого я не знал и мог лишь строить догадки. Судя по тому, что мародеры уже успели поживиться, то давно. А судя по неубранным трупам – не слишком. Похоже, где-то сутки назад. Такой вывод я сделал, основываясь на состоянии трупов и на завесе дыма, что продолжала висеть над этим пастбищем, словно утренний туман. В воздухе ощущался тяжелый и еще достаточно резкий запах пороховой гари.

Как всегда в местах сражений, земля была сильно истоптана множеством ног и копыт. Глинистая почва и близость грунтовых вод способствовали тому, что теперь под копытами Попрошайки оказалось чавкающее месиво, по которому она ступала с опаской и неохотой. Я решил свернуть в сторону и обогнуть поле по периметру. Попрошайка споткнулась и едва не сбросила меня в грязь. В этот момент я снова увидел Остроухого. Он находился возле противоположного края поля, примерно в километре от меня. Туман делал его фигуру едва различимой. Как и я, Остроухий с трудом пробирался по скользкому полю. Его лошадь, по-видимому, устала не меньше моей, поскольку он спешился и тащил ее под уздцы. Время от времени до меня долетали его проклятия.

Желая получше разглядеть своего давнего врага, я вытащил подзорную трубу. Мы с ним не виделись двенадцать лет. Тогда он был в маске. Сам не знаю почему, но я надеялся, что сама возможность увидеть его лицо мне что-то подскажет. Узнаю ли я его?

Нет. Я увидел всего лишь морщинистое, обветренное лицо и волосы, тронутые сединой. Похоже, Остроухий и его сообщник были одного возраста. Я смотрел на этого человека – забрызганного грязью, измотанного дальней дорогой – и… не узнавал его. Не было никакого озарения, и ничто не встало вдруг по своим местам. Просто человек, обыкновенный английский солдат, такой же, как его сообщник, которого я убил в Шварцвальде.

Он вытянул шею и тоже стал глядеть сквозь дымку на меня. Потом вынул из кармана мундира подзорную трубу. Некоторое время мы рассматривали друг друга через увеличительные стекла. Потом Остроухий вновь взял свою спутницу под уздцы и потащил дальше. Мое присутствие словно прибавило ему сил. Он дергал поводья, то и дело оборачиваясь и поглядывая в мою сторону.

А вот он меня узнал. Прекрасно. Попрошайка перестала спотыкаться. Я направил ее туда, где земля была потверже. Наше продвижение вперед возобновилось. Я все отчетливее видел Остроухого. Он морщился от натуги, заставляя свою лошадь перебирать ногами. Наконец до него дошло, что еще несколько минут – и я до него доберусь.

Остроухому не оставалось иного, как отшвырнуть поводья и броситься бежать. И тут, как назло, полоса сравнительно твердой земли кончилась. Шаги Попрошайки опять сделались неуверенными. Шепнув ей «спасибо», я выбрался из седла и тоже побежал.

Напряжение последних нескольких дней начало сказываться и на мне. Я вдруг почувствовал неимоверную усталость. Под сапогами чавкала глинистая жижа. Какой там бег! Это было больше похоже на переход реки вброд. Дыхание превратилось в пытку. Казалось, вместе с воздухом я вдыхаю песок. Не было мышцы, которая бы не болела, отказываясь двигаться дальше. Тело умоляло о пощаде и не хотело продолжать погоню. Оставалось лишь надеяться, что Остроухий находился в похожем состоянии. Единственное, что подхлестывало меня, заставляя перебирать ногами грязь и судорожно дышать, – это мысль о неумолимо сокращающемся расстоянии между мной и Остроухим.

Он оглянулся. Я был уже достаточно близко и видел его испуганные глаза. Сегодня он не мог спрятать лицо за маской. И сам тоже не мог спрятаться. Негде. Преодолевая боль и изможение, я улыбнулся ему, с трудом раздвинув потрескавшие губы.

Остроухий не останавливался. Я слышал его сопение. С небес заморосил дождь, усилив дымку и окрасив окружающий мир в серо-черные тона.

Обернувшись снова, Остроухий понял: скоро я все равно его догоню. Тогда он остановился и вытащил меч. Оружие он держал обеими руками, ссутулив плечи и тяжело дыша. Он выглядел еще более измученным, чем я. Почти три дня в седле, с короткими перерывами на сон. Словом, он был похож на человека, который ждал расправы над собой.

Но я ошибался. Это было очередной уловкой. Он заманивал меня, и я как последний дурак попался. Сделав еще шаг, я поскользнулся и упал. Земля ушла из-под ног, и я оказался в широком пруду, заполненном густой, почти неподвижной жижей. Я не мог пошевелиться.

«О боже!» – только и успел выдохнуть я и через мгновение застрял по колено в этом непонятном месиве. Одной рукой я упирался в «берег», где земля была несколько плотнее. Другая рука сжимала меч, который я старался ни в коем случае не опускать.