Асимметричный ответ

Я посмотрел на небо, усыпанное звездами, и перевел взгляд на Луну. Вот же она – только руку протяни. Жалких четыреста тысяч километров. По космическим меркам – ничто. Я привык преодолевать такие расстояния за считанные минуты, а теперь… Теперь пройдут годы, если не десятки лет, пока уровень развития местной техники позволит мне туда добраться, если доживу, конечно.

Я вернулся в теплое помещение и опустился в кресло в самом центре командного пункта, являвшемся средоточием многочисленной аппаратуры связи. Со штабом Балтийского флота мой КП соединяла прямая телефонная линия. Трубку на том конце провода сняли практически сразу.

– Штаб флота.

– Сигнал «Белая ночь», – представляться мне не требовалось – по этой линии мог звонить только я.

– Принято.

* * *

Четыре часа ночи. С аэродромов поднимаются первые немецкие бомбардировщики. Ганс-Ульрих Рудель взлетает одним из первых. Как всегда, он идет в бой на Ю-87. Пикирующий бомбардировщик – не лучший выбор для ночной атаки, но пропустить такой праздник немецкий ас не может.

Дикий зоопарк «хейнкелей», «юнкерсов» и «дорнье», собранных отовсюду, откуда только было возможно. Настроение у пилотов приподнятое. Такую силу люфтваффе не собирало вместе со времен ударов по Лондону. Фюрер будет доволен результатом – защитники Ленинграда явно неспособны что-либо противопоставить такой мощи.

Железнодорожные гаубицы пока молчат – командование не хочет раньше времени поднимать тревогу в обреченном городе, но орудия готовы к стрельбе и ждут команды, которая должна поступить, как только первые бомбы упадут на Ленинград.

Взлетевшие бомбардировщики не ложатся сразу на курс к цели. Они маневрируют в ночном небе к юго-западу от города, ожидая, пока взлетят остальные участники налета. Поднять в воздух и бросить в атаку тысячу тяжелых самолетов – задача весьма непростая. Удар должен быть нанесен одновременно всеми силами. Ленинград с осени не подвергался по-настоящему массированным налетам, и русские не ждут беды, а значит, эффект неожиданности должен сыграть на стороне люфтваффе.

Последними взлетают ночные истребители, переброшенные из Германии, где они боролись с авианалетами англичан на немецкие города. Их почти сотня. Если в небе вновь появится русский бомбардировщик, увешанный ракетами и авиационными пушками, они свяжут его боем и не позволят сорвать акцию возмездия. Никакой одиночный самолет не сможет противостоять такой армаде.

Четыре часа тридцать минут. Боевой ордер построен. Командующий первым воздушным флотом люфтваффе генерал-полковник Альфред Келлер отдает приказ о начале атаки. До Ленинграда сто пятьдесят километров. Через тридцать минут осажденный город превратится в филиал ада. Не только огненного, но и химического – прогресс не стоит на месте, и люди давно превзошли персонажей Данте в части создания на земле уголков преисподней.

В темноте ночи гудят тысячи авиационных моторов. Месть Фюрера, воплощенная в металл, взрывчатку и химическую отраву, неудержимой волной надвигается на осажденный город. На земле не видно огней – русские тщательно следят за светомаскировкой, но как только бомбардировщики окажутся над Ленинградом, вниз полетят контейнеры с осветительными ракетами. Зенитчики будут частично ослеплены, а цели получат подсветку. Все идет по плану.

Четыре часа сорок пять минут. Далеко впереди по курсу немецкие пилоты видят яркие вспышки и длинные факелы огня. Многие из них хорошо знают, что это такое. Открыли огонь орудия главного калибра русских линкоров. Один из них, частично разбитый бомбой Руделя еще в сентябре, стоит в Кронштадте, а второй находится почти в центре блокадного города – у набережной рядом с Горным институтом.

Рудель не понимает, куда они стреляют. Русские радиолокаторы, теоретически, могли засечь приближающиеся самолеты, но дальности корабельных пушек не хватит для ведения заградительного огня на таком расстоянии.

Проходит почти минута, и на земле, где-то в пригородах Ленинграда, начинают вспыхивать огненные шары взрывов. Из кабины бомбардировщика невозможно рассмотреть, где именно рвутся 305-миллиметровые снаряды, но что-то подсказывает опытному пилоту, что противник не стал бы тратить дефицитные боеприпасы попусту. Яркие вспышки вторичных взрывов подтверждают предположение Руделя. Нечто очень серьезное детонирует на земле после попаданий русских снарядов, и Ганс-Ульрих отлично знает, что это может быть. Похоже, артиллерийской компоненты химического удара по Городу можно теперь не ждать. Что ж, война есть война, и если наземные войска проспали русскую разведку, обнаружившую артиллерийские позиции, то придется люфтваффе сделать за них всю работу.

Четыре часа пятьдесят минут. Русские линкоры продолжают огонь. Уже вся южная и юго-западная окраина города пестрит пятнами пожаров, в пламени которых периодически продолжает что-то взрываться. Рудель с тревогой отмечает, что огонь корабельных орудий ненормально точен, но происходящее на земле не имеет прямого отношения к его задаче, и он вновь сосредотачивается на приближающемся городе.