Арысь-поле

Звуки внутри стихли. Вадим решил, что подготовительная работа закончена, и сейчас начнется самое интересное. Ему безумно хотелось войти в дом, но внутренний страх (который до этого был лишь боязнью оказаться под падающими балками или сломать ногу на гнилом полу) стал всеобъемлющим и беспричинным, путающим сознание и не позволяющим сделать вперед ни единого шага. Казалось, приблизься он к дому хоть на метр, и голова взорвется — вроде, за невидимой границей действует совершенно другая сила тяготения, и, вообще, все совершенно другое, неприспособленное к человеческому организму. Он стал отступать, не сводя глаз с дома, пока путь не преградил его же «Форд», на котором они приехали; спрятаться в нем показалось Вадиму лучшим вариантом. Он быстро юркнул в салон и тихонько закрыл дверь. Из машины был прекрасно виден дом, и в тоже время, добрый послушный мотор давал чувство защищенности, ведь стоило повернуть ключ…

Вадим открыл окно, вслушиваясь в тишину, но ничего не происходило, то есть, абсолютно ничего — даже природа затаилась в ожидании. За временем он не следил, поэтому не мог сказать, когда свет в доме сдвинулся и стал приближаться; потом на крыльце появились три обнаженные женские фигуры, перепачканные грязью. …Сейчас этот маразм закончится, — подумал Вадим с облегчением. Главное, его радовало, что во внешнем мире ничего не изменилось — по-прежнему стояла спокойная, безветренная ночь; ни один листок на дубе не шелохнулся, даже река замерла и перестала плескаться о берег.

— Мне нужен живой огонь, — произнесла Лена громко.

Три фигуры спустились с крыльца и вышли за пределы хутора. Катя молча направилась к догоравшему костру, а Аня с Леной, освещавшей дорогу, медленно двинулись к реке.

Присев на корточки, Катя принялась сгребать руками малиновые угли; при этом лицо осветилось, и Вадим увидел ее глаза — пустые и остекленевшие. …Блин, она, как зомби! Небось, даже не осознает своих действий!.. А если сейчас помешать ей, возможно, разрушится вся эта бесовская фантасмагория?.. но он чувствовал, что не в состоянии, ни закричать, ни двинуться с места. Какая-то непонятная сила сковала его вместе со всей окружающей природой. …Наверное, и с рекой, и с дубом то же самое, — решил он, — если повернуть ключ зажигания, то и машина не заведется… Мгновенно его охватил ужас — вроде, жизненная субстанция, называемая душой, устремилась вниз, катясь по каменной лестнице, и с каждой ступенькой выбраться обратно ей будет все труднее…

В оцепенении Вадим смотрел, как Катя собрала полные горсти углей, поднялась и пошла к реке, неся их в вытянутых руках, как плакатный Прометей. Она ступала осторожно, не отрывая взгляд от своих светящихся рук, и когда спустилась на берег, Вадим с удивлением увидел, что угли не только не погасли, а, наоборот, прямо у нее в руках(!) появились яркие языки пламени.

У самой воды была уже сложена кучка хвороста. Катя аккуратно раскрыла ладони, и угольки посыпались вниз, выдохнув в черное небо россыпь крохотных искр. Огонь начал медленно расти. Лена погасила фонарик. Все трое замерли над костром; блики плясали на их телах, и Вадиму показалось, что грязь — это вовсе не грязь, а боевая раскраска; не хватало только копий, колец в носу и боя там-тамов, чтоб почувствовать себя участником африканского сафари.

Неожиданно вся группа задвигалась. Откуда-то появились палки, которые тут же вспыхнули тяжелым, коптящим пламенем. Каждая из участниц воткнула свой факел в землю, а Лена вошла внутрь образовавшегося треугольника, опустилась на колени и склонила голову.

С первыми завывающими звуками ее голоса вдруг зашелестел дуб, а из деревни донесся жуткий собачий вой. Вадим тут же вспомнил рассказ Славки; к тому же над рекой поднялись уже знакомые огоньки, которые вновь стали складываться в женскую фигуру, как перед тем страшным ливнем. …А если все повторяется?.. Вадим испугался, что девчонок унесет в реку, как Валентину Чугайнову, но и сделать ничего не мог.

Огоньки концентрировались над костром. Сидя в машине, он не мог почувствовать налетевшего порыва ветра, и видел только, как резко склонились к воде кусты и Катины волосы волной взлетели над плечами. Порыв стих также внезапно. Вадим не верил своим глазам — силуэт, обрисованный огоньками, постепенно обретал цвет человеческой кожи.

Метнувшись к реке, Аня зачерпнула полные пригоршни воды, протянула их проступавшей из ночи девушке, и та принялась жадно пить, набирая еще и объем. А Лена продолжала стоять среди факелов и бормотала-бормотала без остановки, даже не глядя на происходящее.