Читаем Артем Гармаш полностью

В последнее время Грицьку частенько приходилось бывать в Подгорцах по своим партизанским делам, он хорошо знал дорогу и не плутал даже ночью. Сразу же за мостом, чтобы не идти улицей, не мозолить людям глаза, сворачивал на стежку, что вилась вдоль речки за огородами, и через какую-нибудь сотню шагов напротив двора деда Вухналя, где живет Кандыба, еще раз сворачивал и огородом шел к летнему деревянному дому. Хозяин сам в нем не жил, построил специально для дачников, что каждое лето приезжали сюда, в глухие Подгорцы, — преимущественно заядлые рыболовы или просто большие любители природы.

Хотел было и сейчас пойти той же дорогой, но что-то помешало ему свернуть на стежку. Сначала и сам не понял, что это было, и лишь после сообразил, что был это обыкновенный стыд за свою не слишком ли чрезмерную осторожность. Другие не так рискуют, Тымиш, можно сказать, в самое логово вражье не колебался пойти. Так, чего доброго, легко и трусом стать! И Грицько пошел просто по улице.

Было еще не поздно, да еще в канун праздника, на улице было людно. У ворот стояли, сидели на бревнах сельчане. И речь шла у всех, как слышал Грицько, минуя их, об одном и том же: о беде, о смерти, постигшей двух партизан в Славгороде…

Ему, конечно, интересно было бы послушать, что говорит об этом народ, но не стоило привлекать к себе внимание, да и хотелось поскорее увидеться с Кандыбой, он-то наверняка знает все, как оно было на самом деле, без всяких вымыслов. Поэтому шел не останавливаясь, скажет «добрый вечер» и идет дальше.

Дойдя до площади с бревенчатым общественным амбаром в центре ее, а больше никаких общественных построек и не было в селе, свернул налево. В третьем дворе и живет Кандыба. Подошел уж было к перелазу, но тут с лежавших рядом бревен вскочил человек с винтовкой и преградил ему дорогу. Он был незнаком Грицьку, да и Грицька, как видно, видел впервые.

— Ты куда?

Грицько сказал, что по делу к Кандыбе.

— Тогда посиди! Не до тебя нынче ему. Приказ — никого не пускать. Совещание у него.

— Что-то затянулось. Не мылкое, видать, мыло, — сказал сидевший на бревнах напарник часового. Так по крайней мере подумал Грицько и уже собирался спросить его, о каком мыле речь, но, присмотревшись, понял свою ошибку и вовремя сдержался. Чтобы тот не узнал его в лицо, если не успел еще узнать по голосу.

Перейти на страницу:

Похожие книги