Арсенал эволюции

Прогулки по не доросшему до настоящей роскоши третьему ярусу вскоре наскучили, и я решил позырить, что делается на самом престижном из них. Однако подняться туда было не суждено: на всех подъемах торчали крепкие и плотно вооруженные стражники – не чета тем, что пытались меня задержать.

Остаток ночи до самого рассвета пришлось провести в унылых прогулках по деревянным настилам и мостикам. Позже я спустился на второй ярус, где, по моему мнению, работала наименее бдительная и физически (а скорее всего, еще и умственно) слабая стража. Через несколько минут блужданий я обнаружил в задней стене одного из шумных трактиров укутанную мраком нишу, в которой до самого утра можно было незаметно спрятать даже новехонький блестящий трактор. Принюхавшись, выяснил, что бесплатных туалетов на такой пригодной для этого безобразия территории тоже никто не устраивал, поэтому я с облегчением окунулся во тьму и присел в уголке. За стеной зычно протекало веселье, и его монотонный гул усыплял не хуже димедрола. Последней здравой мыслью было беспокойство, как бы случайно не всхрапнуть на всю округу, но вдруг все голоса в кабаке резко перестали шуметь, и наступившая внезапно тишина вырвала меня из погружения в сон. Я уже начал было ерзать, чтобы подняться, но из-за стены вновь раздались звуки. Казалось, будто внутри кто-то играет на арфе. После мелодичного проигрыша послышался приятный голос солиста:

На землю спускалась глубокая ночь,
Он шел через лес, чтоб спасти свою дочь,
И ноги несли напролом мужика.
Судьбину свою знал он наверняка.
Но, стиснув топор, он шагал лишь вперед,
Со скудной надеждой, что дочка – живет…
Услышал сипенье, разжался кулак:
В ночной темноте его ждал волколак[10].

Окончания этой малоперспективной истории дослушать не получилось из-за начавшейся в трактире потасовки. Методичное постукивание кулаков по рожам опять ввергло меня в сонливое состояние, а чем закончилась песня, узнать не довелось. Решил узнать завтра у Арлеты или волшебника.

Глава десятая, интригующая

Проснуться пришлось от не очень приятного ощущения, будто за мной кто-то наблюдает. Открыв глаза, выяснил, что это не кто-то, а целая горстка горожан. Возглавлял толпу обозревающих невысокий активный мужичок с небольшим листочком в руках. Он постоянно вертелся вокруг своей оси, перешептывался с окружающими, тыкал свой листок им под нос, а в меня пальцем. Плюсом в этой крайне настораживающей ситуации было лишь то, что обычную утреннюю сонливость как рукой сняло. Я вскочил, наскоро осмотрелся и спросил:

– Граждане, что это вы на меня пялитесь, как на обезьяну в зоопарке?

– Уж не ты ли это, голубчик? – Вместо ответа мужичок показал свой листок.

Там было изображено мое свирепое выражение лица, между прочим, к чести художника, весьма правдоподобно. А снизу самой настоящей кириллицей значилось: «Поимка живым за вознаграждение». Ну, живым – и то радует.

– Да что же это вы, православные, совсем с дуба рухнули? – удивился я, осознавая, что несколько переборщил с вероисповеданием горожан. – Я ведь только утром приехал! И что? Сразу в розыск! Тут какое-то недоразумение. Смотрите – вон повозка моя стоит с товарами, а кучер на козлах все вам подтвердит.

Я начал протискиваться к перилам сквозь толпу жаждущих вознаграждения за мою голову, призывая всех в свидетели своей невиновности.

– Вон, смотрите, – ткнул я пальцем в первую попавшуюся лачугу и сиганул вниз. – До свиданья…

Общественность возмущенно зароптала, а наиболее смелые участники внушительного коллектива поимщиков устремились вслед за ускользающим вознаграждением. За что, собственно говоря, и были вознаграждены парой тумаков и затрещин.

Ну вот, теперь на первом ярусе я был своим среди своих – злостным хулиганом и правонарушителем. А ведь в Прилесье, согласно должности, обязан был с таковыми бороться. Как быстро и низко я пал! Правда, особые угрызения совести по этому вопиющему поводу меня отчего-то не мучили. Важнее было найти место назначенной Скоксом сходки. Вроде договаривались возле конюшен. Туда я и направился, выведав маршрут у некоего существа первого яруса, показавшегося мне наиболее приличным.

Конюшни располагались у самой окраины восточной части города. Как и следовало ожидать, стойла находились непосредственно на земле-матушке, а значит, довольно тесно граничили с криминогенной зоной Крипета, поэтому и охранялись вполне соответственно. Этот факт вызвал некоторые затруднения. Я был уверен, что здешняя стража не хуже остальных ознакомлена с моим фотороботом.