Архив Шамбала

— Из казачьей семьи он. В те времена сын генерала тоже не мог стать маршалом. Ну, да не в том суть. Платов нам с тобой интересен тем, что был назначен императором Павлом ответственным за совместный с французами поход в Индию.

— Чего? — невольно удивился Корсаков.

— Того, — улыбнулся Небольсин. — Наполеон, на которого вся монархическая Европа зубы точила, ухитрился договориться с Павлом о походе в Индию. У Наполеона-то идея фикс была — поставить Британию на колени, и завоевание Индии он считал лучшим средством для этого.

— Не слышал, — признался Корсаков.

— Не страшно, — утешил Небольсин. — Тем более что поход так и не состоялся: Павла шлепнули свои же дворяне, так сказать, соль земли Русской. Ухайдакали государя-батюшку прямо в его же покоях, а сынок евоный, Сашенька, сразу же от страха и объявил: при мне все будет, как при бабушке. А что при бабушке, при Екатерине-то Второй, было? Золотой век дворянства.

Небольсин замолчал и сидел хмуро. Видимо, не только безвременная кончина императора Павла печалила Валерия Гавриловича.

Он поднялся, достал из шкафа бутылку коньяка, плитку шоколада.

— Давай выпьем по чуть-чуть да пойдем в бильярд поиграем.

Утро было прекрасное, солнечное, после завтрака отправились гулять. Снег поскрипывал под ногами, искрился по всей снежной равнине до ближайшего леса и радовал просто так, без всякого повода.

Небольсин предложил прогуляться вокруг озерка, обещая, что как раз к обеду вернутся, а стол будет знатным!

Едва вышли за пределы поселка, Корсаков хотел что-то сказать, но Небольсин его опередил:

— Интересную мне историю на днях рассказали. У приятеля моего еще по прежней работе двоюродная тетка есть, добрейшей души человек. Да так вот, тетка эта от рождения глухонемая, но не совсем, а частично. То есть она немного слышит и немного говорит. Понять трудно, конечно, хотя, с другой стороны, у них ведь там свой контингент, и он не молотит, как Дмитрий Губерниев. В общем, она считалась почти слышащей и говорящей, и прямо из школы ее направили куда-то учиться на сурдопереводчика, чтобы своим глухонемым помощь оказывать. И научилась она, между прочим, читать по губам. Исключительно трудное дело, доложу тебе, но и пользы от него — море!

Небольсин широко повел руками в обе стороны, показывая, сколько пользы от этого знания.

— Ну, вот, — продолжил он. — Потом, когда все стало разваливаться, все это дело почти бросили вовсе, и тетя Зина, эта самая, у себя в городке чуть не от голода помирала. Мой приятель поддерживал ее, короче говоря. Как-то раз прибегает ко мне белый, как полотно: пропала тетка. Соседи говорят, приезжал какой-то мужик, увез. Ну, я его успокаиваю, мол, не обижайся, но насиловать ее вряд ли будут, возраст не тот. Убивать тоже никому нет резона. Сели, прикинули, ни с какого бока серьезной опасности быть не мо-жег. Ну, успокоился он, а через неделю звонит: приезжай ко мне немедленно. Приезжаю, а там эта самая тетка Зинаида. Оказывается, взял ее на работу какой-то крупный человек и платит ей большие деньги. А знаешь, за что?

— За что? — автоматически спросил Корсаков, хотя уже начал догадываться.

— Она на переговорах сидит перед мониторами и по губам читает все, что между собой говорят те, кто сидит по другую сторону стола.

«Это что же, — хотел спросить Корсаков, — у вас тут повсюду прослушивают да просматривают?». Но промолчал. Не дурак, в конце концов.

— Одна только у нее нестыковка с хозяином происходила.

— Какая?

— Не хочет тетка Зинаида гардероб свой менять, — заразительно захохотал Небольсин.

Они прошли еще метров триста, когда у Корсакова зазвонила мобила.

— Игорь, здравствуйте, это Азизов. Вы куда пропали?

Корсаков не любил отчитываться, да они с Азизовым так и не договаривались, но настроение было хорошее, неконфликтное.

— Да вот новогодние каникулы догуливаю, — усмехнулся он.

— Отдых — это, конечно, хорошо, — согласился его собеседник. — Но я его вам испорчу. Дело в том, что сейчас я на дороге в аэропорт и через пять часов буду в Москве. Через шесть часов прошу ко мне в офис. Знаете, где это? Ну и прекрасно, до встречи.

Небольсин прогулку отменять не стал, за обедом рассказывал милицейские байки, но сразу после обеда потащил Корсакова в кабинет.

— Вот что, Игорь, — начал он, едва закрыв дверь. — Помочь тебе сейчас я не смогу, возможности мои ограничены… различными обстоятельствами. Да и силы на другой стороне несопоставимо велики. Ну, и подвязки на самом верху у него такие, что меня сразу повяжут, как Квачкова, пикнуть не дадут. Это я тебе откровенно, чтобы не считал, что увильнуть хотел.

— Ну, а мне-то что делать? — спросил Корсаков, подавленный таким признанием.

— Пока вижу только один выход — лавировать. Насколько я понял, твой Азизов ни разу своего начальника СБ не упомянул в разговоре с тобой?

— Ни разу, — согласился Корсаков.

— А почему? Он ведь на него возложил обязанность не помогать тебе, а конвоировать тебя, согласен?

— Согласен.

— Тогда почему он не у него спрашивает ответа, а у тебя?

— Сверяет ответы.