– На дворе был 1953 год. Мы прожили в Коронадо два года. Регине исполнилось пятнадцать, мне было девятнадцать, и я только недавно оставил родительский дом. – Оуэн закусывает губу, но продолжает: – Всего за пару недель до того, как все случилось. Я был недалеко, но в тот момент между нами могли стоять километры дорог и миров – все равно, когда я был ей нужен, меня не оказалось рядом.
Эти слова режут меня, как ножом. То же самое я повторяла себе тысячи раз, вспоминая день, когда погиб Бен.
– Она залила кровью пол в гостиной, – шепчет он, – а меня не было рядом.
Он опирается о стену и сползает вниз.
– Это моя вина, – говорит он. – Как ты думаешь, я могу быть здесь поэтому?
Я опускаюсь рядом.
– Оуэн, ты ее не убивал. – Я это знаю. Ведь я видела, кто это сделал.
– Я был ее старшим братом. – Он погружает руку в свои спутанные волосы. – Я был обязан ее защитить. Ведь это я познакомил ее с Робертом. Я привел его в ее жизнь.
Его лицо темнеет, и он смотрит в сторону. Я хочу разговорить его, но царапанье в кармане возвращает меня к реальности, напоминая, что, кроме Оуэна, есть еще Коридоры, полные других Историй. Я достаю Архивный листок, ожидая увидеть новое имя, но вместо этого на нем появляется надпись:
– Мне пора, – говорю я.
Оуэн касается моей руки, и все вопросы и переживания испаряются. Их вытесняют тишина и спокойствие.
– Маккензи. Мой день уже закончился?
Я встаю, и его рука сползает с моей, забирая с собой тепло и покой.
– Нет, – я отворачиваюсь. – Еще нет.
Когда я вхожу в Архив, мои мысли все еще крутятся вокруг Оуэна и его сестры. Как же они похожи! Но, увидев стол, как всегда, стоящий в приемной, я останавливаюсь, пораженная. Весь стол завален книгами, фолиантами и стопками бумаг. В узком пространстве между двумя исполинскими стопками поблескивают очки Патрика. Вот черт!
– Если вы хотите установить рекорд по длительности пребывания здесь, – говорит он, не поднимая на меня глаз, – думаю, уже не стоит утруждаться.
– Я просто искала…
– Вы ведь понимаете, – перебивает он, – что, несмотря на мой титул, это не обычная библиотека! Мы не выдаем, не ведем учет, и у нас нет читального зала. Эти постоянные визиты не просто утомительны, они недопустимы.
– Да, я знаю, но…
– И разве вы не загружены более чем достаточно, мисс Бишоп? Когда я проверял последний раз, на вашем листе значилось… – он проверяет по бумажке, – пять Историй.
– Вы ведь понимаете, зачем вам выдали Архивный лист?
– Да, – шепчу я.
– И почему вы обязаны его очистить?
– Конечно.
Существует одна причина, по которой мы вынуждены постоянно патрулировать Коридоры и не пускаем все на самотек. Если там соберется слишком много Историй, и они застрянут в пространстве между мирами, не понадобится уже никаких Хранителей и ключей, чтобы выбраться на свободу. Они просто силой откроют нужные двери.
– В таком случае, почему вы до сих пор стоите…
– Меня вызвал Роланд, – сдаюсь я и в доказательство помахиваю Архивным листком.
Патрик вздыхает и откидывается на спинку стула, смерив меня долгим тяжелым взглядом.
– Ладно, – говорит он и возвращается к работе, слегка махнув рукой в сторону дверей.
Я обхожу стол и замедляю шаг, пытаясь подглядеть, что он пишет в огромном старинном фолианте, и, не отрываясь, параллельно – в дюжине крошечных книжечек. Я впервые за все время вижу этот стол таким заваленным.
– Кажется, вы очень заняты, – невинно замечаю я.
– Потому что я всегда занят, – отрезает он.
– Сегодня сильнее, чем обычно.
– Как вы наблюдательны.
– И я тоже загружена больше, чем обычно, Патрик. Я никогда не поверю, что пять имен подряд – это норма. Даже для Коронадо.
Он даже не смотрит на меня.
– У нас небольшие технические проблемы, мисс Бишоп. Прошу прощения, что мы затрудняем вам жизнь.
Я нахмуриваюсь:
– А что за технические проблемы?
Призрачные имена? Вооруженные Истории? Неизвестные парни в Коридорах, которые не срываются?
– Небольшие, – скупо отвечает он, ясно давая понять, что не хочет продолжать беседу.
Я решаю оставить его в покое и отправляюсь на поиски Роланда.
Оказавшись в теплом свете Атриума, я чувствую прилив сил. Это тот самый вселенский покой, о котором столько рассказывал дед.
И тут раздается оглушительный треск, будто рухнуло что-то большое.
Не здесь, в Атриуме, а где-то в соседних коридорах. Металлический звук ящика, упавшего на каменный пол. Несколько Библиотекарей оставляют работу и спешат туда, где раздался шум. Они закрывают за собой двери, а я остаюсь на месте, остолбенев, вдруг вспомнив о том, что полки, что меня окружают, заняты спящими мертвецами.
Я слушаю, затаив дыхание. Ничего не происходит. За закрытыми дверьми не раздается ни звука.
И тут на мое плечо опускается ладонь. Я резко разворачиваюсь, пытаясь вывернуть неизвестную руку, но одним невидимым глазу движением мой противник словно ускользает сквозь пальцы, и я почему-то упираюсь лицом в стол, с заломленной рукой.
– Полегче тут, – бурчит Роланд и отпускает меня.