Архив

– Отряд, который пришел, чтобы забрать ее. И арестовать меня.

Отряд? Откуда ему известно это слово…

– Ты работал там! В Архиве…

Всем своим существом я жажду, чтобы он все отрицал. Но он молчит.

– Там было не ее место.

– Ты выпустил ее?

– Ее место было рядом со мной. Дома. И, если уж зашла речь о доме, кажется, у тебя есть кое-что мое.

Моя рука невольно тянется к карману, в котором лежит последний отрывок сказки. Я спохватываюсь, но уже слишком поздно.

– Я не чудовище, Маккензи, – говоря это, он делает шаг мне навстречу и протягивает руку, но я отскакиваю назад. Сузив глаза, он опускает руку. – Попробуй соврать мне, что ты бы этого не сделала, – говорит он, – что ты не забрала бы Бена домой.

Перед глазами я вижу Бена, который только что проснулся и уже срывается, и себя, опустившуюся перед ним на колени и повторяющую, что все будет хорошо и пора домой. Но я бы не стала. Я не зашла бы так далеко. Потому что когда он оттолкнул меня, я увидела правду в его чернеющих глазах. Я поняла, что это больше не мой брат. Это не Бен.

– Нет, – говорю я, – я не зашла бы так далеко.

Я делаю еще один шаг назад, к повороту. Оуэн перегораживает мне путь к помеченным дверям. Если мне удастся ускользнуть в Архив…

– Маккензи, – он снова протягивает мне руку. – Прошу тебя, не надо…

– А что было с теми людьми? – спрашиваю я, пятясь к повороту. – Маркусом, Элейн и Лайонелом? Что с ними произошло?

– У меня не было выбора. – Он следует за мной по пятам. – Я пытался держать Регину в комнате, но она была слишком расстроена…

– Она срывалась! – говорю я.

– Я прилагал все силы, чтобы помочь ей, но я не мог быть постоянно рядом. Те люди видели ее. Они могли все разрушить.

– И ты их убил.

Он угрюмо улыбается.

– А что бы, по-твоему, сделали в Архиве?

– Не это, Оуэн.

– Не будь такой наивной, – отвечает он, злобно сверкнув глазами.

Поворот всего в паре шагов от меня, и я бросаюсь туда, но Оуэн говорит мне вслед:

– Я бы не стал этого делать.

Я не могу понять почему, пока за углом не сталкиваюсь с взбешенной Историей лицом к лицу. За ней стоит еще дюжина таких же. Они сверлят меня своими черными глазами.

– Я сказал им, что придется немного подождать, – говорит Оуэн, когда я отступаю на его часть прохода, – и я всех их выпущу на свободу. Но они, похоже, уже теряют терпение. Я тоже. – Он протягивает руку. – Окончание сказки.

Он говорит мягко и спокойно, но я вижу, что его поза слегка изменилась: едва заметный разворот плеч, коленей и рук. Я собираю волю в кулак.

– У меня его нет, – лгу я.

Оуэн протяжно, разочарованно вздыхает.

Он в мгновение ока пересекает разделяющее нас пространство, но я приседаю, достаю нож и целю ему в грудь. Его рука перехватывает мое запястье и ударяет о стену с силой, достаточной, чтобы размозжить кости. Он ловит другую мою руку, и прежде чем я успеваю лягнуть его ногой, вжимает меня в стену, придавливая телом. Ребра ноют под его весом. Меня душит тишина.

– Мисс Бишоп, – перехватывает он меня покрепче, – это очень плохая идея для Хранителя – носить с собой оружие.

Что-то хрустит у меня в запястье, и, задохнувшись от боли, я разжимаю пальцы, и нож со звоном падает на пол. Оуэн выпускает меня, и я бросаюсь в сторону. Но он успевает поймать нож одной рукой, а меня – другой. Снова сжав меня в объятиях, он подносит лезвие к моему подбородку.

– На твоем месте я бы не слишком трепыхался. Я шестьдесят лет не держал свой нож в руках. Мог потерять навык.

Он проводит рукой по моему животу, затем по бедру и засовывает руку мне в карман. Нащупав там записку и кусочек металла, облегченно вздыхает. Не опуская ножа от моего горла, целует меня в волосы и показывает мне свою находку.

– Я уже начал волноваться, что картины там больше нет. Я не рассчитывал так долго отсутствовать.

– Это ты спрятал обрывки сказки?

– Я, но дело в том, что прятал я не сказку.

Убрав нож от моего горла, он подталкивает меня вперед. Я смотрю, как он выбрасывает записку и раскладывает кусочки металла на ладони. Кольцо, стержень и прямоугольник.

– Хочешь, покажу фокус? – кивает он на кусочки.

Спрятав прямоугольник в ладони, он вставляет заостренный конец стержня в отверстие, просверленное в кольце, и подкручивает их. Затем достает прямоугольник и вставляет его выщербленной стороной в выемку на стержне.

И показывает мне свой жуткий конструктор. У меня кровь стынет в жилах. Он гораздо грубее того, что дал мне Роланд, но сомнений быть не может.

Ручка, стержень, зубцы.

Ключ Отряда.

– Не впечатлил, – говорю я, баюкая раненую руку. Когда пытаюсь пошевелить пальцами, я испытываю сильную боль. Но мой ключ висит на здоровой руке, и если мне удастся найти дверь на Возврат…

Я оглядываюсь, но ближайшая дверь с белым кружком – в нескольких метрах от Оуэна.

– А должен был, – отвечает Оуэн. – Нужно отдать тебе должное: без тебя я бы не справился, рад это признать.

– Я тебе не верю, – говорю я.