Архипелаги (СИ)

К ночи у Эвы случился первый приступ. На лестнице. Хорошо, что папа, осмотрев сбитую ею девушку, не вернулся в госпиталь. Эва соврала ему, что дала патрульному взятку. Но он только вздохнул и покачал головой. Не поверил. Обман ей всегда плохо давался.

Она спускалась вниз из библиотеки, когда пространство свернулось и потеряло материальность. Вместо стен, ступеней, предметов мебели остались только призрачные контуры. Они изгибались под немыслимыми углами, сбивали ее столку, путали. Эва сделала неверный шаг и полетела вниз. К счастью, случилось это почти у подножия лестницы, и она лишь нелепо растянулась на полу.

Лежала она так, пока не пришла Герта. Горничная помогла ей сесть и позвала папу. Уже в спальне Эва призналась ему, что использовала дар.

Папа сел напротив, и они долго практиковали дыхательные техники, пока мир не стал плотным. Потом он ушел, но вернулась Герта, принесла ей сок со льдом. И таблетку. Голова налилась тяжестью.

Утро в Йене. Солнце льётся через витражи, крадётся к Эвиной кровати. В Йене утро!

— Утро, Эвита! — мама гладит ее по волосам.

Эва еще в полудреме, мурлычет, прижимает к себе тряпичную куклу. Приоткрывает глаза. На ее кукле сорочка с розовым бантом. На самой Эве — с лиловым.

— Утро, Эвита! Тебя уже ждут на прогулку. Просыпайся, малютка моя…

Голос мамы звучит песней. Эва садится, сладко тянется, вручает маме куклу. Её ждут! Её ждёт правительница-тетя, целая толпа красивых дам, лодки, персики, виноград. Нужно бежать со всех ног! Эва вскакивает, в комнату заходит служанка.

Всё на Эве сегодня красное, кроме чулочков. Две косы уложены корзинками, ленты алые, атласные. Она крутится перед зеркалом, воображает себя большой. Потом целует маму, и они спускаются в холл. Сегодня праздник, Аглед, вечером — бал и карнавал. На бал Эве рано, на карнавал жуть как хочется.

Внизу Эва встречает Карла, тоже разодетого, с маленькой настоящей саблей на поясе. Карл дергает её за ленту, перед тем как убежать в сад.

Эва стоит на носу судна рядом с высокой черноволосой женщиной в дорогих одеждах. Лопасти небольших колёс молотят по воде — пароход крадётся под гирляндами из листьев и цветов. Их провожают восторженные глаза и машущие руки. Заполнены все набережные, все балконы и крыши. Эва в эпицентре праздника.

Но она устаёт, ей надоедает так стоять, она дёргает няню за юбку. Та кладёт руки ей на плечи, больно сжимая их, тянет назад, заставляет Эву выпрямить спину. Эва бунтует. «Уведи меня вниз, я хочу персиков!» Всё будет, как она хочет! Тетя бросает им вслед один короткий, удивлённый взгляд.

Уже через час у Эвы — новая няня. Новая сероволоса, сероглаза и суха. Губы поджаты, голос резкий. «Я хочу» с ней не работает. Няня похожа на кирпичную стену.

Наступает вечер, все переодеваются. Приезжает папа, хватает Эву на руки, кружит в воздухе, как она любит. Папа пахнет лекарствами, папа очень сильный.