Аркадий Северный, Советский Союз

Но обратимся уже непосредственно к этой композиции, получившей впоследствии названия "О московском дне" и "В Проточном". Вероятно, большинство слушателей обратило внимание на то, что "большая литература оказалась Северному не по зубам", — как совершенно справедливо написал М. Шелег. Хотя, с другой стороны, говорят же некоторые, что Северный мог бы напеть или начитать даже "Теорию поля" Ландау и Лифшица, и это было бы тоже достаточно интересно! Но это, наверное, для совсем уже "тонких ценителей". Так получилось и с "Проточным". Как ни странно, но, видимо, Рудольф Израилевич со своей тягой к экспериментам в этот раз немного недооценил свою способность к составлению сценариев для Северного. И зачем ему только понадобилась эта "большая литература"… Однако, как бы там ни было, а "литературные чтения" в исполнении Аркадия Северного всё-таки состоялись. Причём, начало было очень многообещающим! Миниатюру И. Ильфа про галифе Фени Локш Аркадий исполняет в своей неподражаемо смачной "одесской" манере, как тому и следует быть. Ну, а дальше. Впрочем, мы не видим смысла в подробном разборе этого безобразия. Ну что хорошего могло получиться из попытки прочесть "с выражением" достаточно сложный литературный текст, который видишь в первый раз? Когда во фразах все паузы и акценты выскакивают абсолютно вне всякой связи со смыслом, — это, конечно, оригинально, но. В общем, редкий любитель мог дослушать всё это до середины.

Впрочем, похоже, что это был не единственный эксперимент Северного в данной области. Сохранился ещё маленький фрагмент записи, сделанной неизвестно кем и когда. По крайней мере, Рудольф Фукс не смог припомнить каких-либо подробностей, связанных с этой записью. Так что вопрос об её истории пока, увы, остается открытым… А запись, между тем, весьма интересна и немного загадочна! Правда, Аркадий на ней читает не целиком произведение, а только два небольших отрывка. Вернее, даже, две "цитаты" из романа Куприна "Яма". И здесь, кстати, вовсе не приходится удивляться тому, что для чтения взят был именно этот текст, — ведь в нём идёт речь о блатных песнях! Что само по себе было достаточно редким делом для литературы, издаваемой в СССР. И естественно, что люди, которым тема сия была небезразлична, по особому реагировали тогда на все подобные фрагменты; можно сказать, — "выковыривали" их из книжек, как изюм из булок. Ну и как же "блатному артисту" Аркадию Северному было не зачитать подобное, а заодно и спеть! Тем более, что текст и песни здесь вполне естественно дополняют друг друга, — не так, как было в "Проточном". А кроме того, на этой записи Аркадий призывает невидимых нам то ли радиослушателей, то ли зрителей заказывать песни. Но мы, к сожалению, пока не знаем каким был этот концерт в полном виде, а, следовательно, и о замыслах его "режиссёров-постановщиков" судить не можем. Очень вероятно, что это действительно была запись, намного превосходящая своими находками "Проточный", да и другие "сценарные" концерты. И тогда очень жаль, что какие-то деятели так безжалостно покромсали её. Но и очень возможно, что это были просто "наброски" к какой-то другой, к сожалению, несостоявшейся затее.

Впрочем, фантазировать над этой небольшой записью можно долго и много. Чего стоят хотя бы первые фразы Северного: "Ну так вот, ребята: в моём распоряжении осталось всего каких-нибудь сорок минут. Я прощаюсь с Вами. Больше вы никогда не услышите моих записей."

И чуть дальше опять: "Все здесь не поверят, что я сегодня действительно пою прощальный концерт. А сегодня он у нас действительно "прощальный". Заказывайте музыку, заказывайте песни!.." С чего бы это вдруг такой неожиданный поворот событий? Только-только пришла первая слава и, вдруг, — "больше вы никогда не услышите моих записей"… Ну, в самом деле, — не могло ж Аркадию уже в том далёком году осточертеть всё это "музицирование"?! Которое для него, к тому же, ещё отнюдь не стало стилем жизни… А чтобы это было ловким режиссёрским ходом, для привлечения внимания слушателей, — тоже весьма сомнительно. Кто б мог до такого додуматься в те времена? А впрочем… кто ж его знает? Но гадания вряд ли приблизят нас к истине. Остаётся надеяться, что дело когда-нибудь прояснится, если будет найдена полная запись, или её непосредственные организаторы.

Но пора уже вернуться к бессмертной "драматургии" Рудольфа Фукса. После всех этих литературных изысков его посещает действительно интересная мысль. А зачем искать "несоветскую" романтику и экзотику где-то в старой Одессе или в воровском мире? Ведь она же была и в их с Аркадием боевой юности! Когда называли они друг друга прекрасным словом "Чувак", и гордо носили навешанное им комсомолистами высокое звание — "Стиляга".