Аргонавт

Кое-как доплелся. В час закрытия. В час отключки. В час бессилия от всей этой валютной заморочки. Весь на нервах. В руках пакеты с фудом, в кармане пачка денег. Всего колотит после той встречи на парковке. Думаю, поскорее балласт скину и пойду. Так нет же! Не так все просто! Думал легко отделаться. Банк? Продукты? Парковка? Домой захотел. Как бы не так! Вот тебе под занавес фиеста! Омерзительный родительский спектакль: мы чувствуем себя брошенными, мы никому не нужны и так далее. Так они хотели меня оставить ночевать. Нет чтоб просто сказать: Паша, останься у нас сегодня. Без нытья и стонов. Нет, им надо куражиться, ерничать, кривляться передо мной. Это вот их эксгибиционизм такой. Они от этого кайфуют, вампиры! Я понял, что если останусь и буду все это слушать, то не уйду оттуда никогда. Возможно, утром меня не будет, не проснусь я утром. Еле вырвался. В таком ничтожном пространстве столько ненависти, лицемерия, злобы, зависти, мстительности! Что за город. И сегодня она разыграла точно такой же спектакль. Теперь без папы. Она автоматически проговорила:

– Похоронишь меня и как жить будешь? Никого у тебя нет. С сестрой вы не дружите. С женой разошлись. Сын… как у тебя с сыном отношения?

Я сказал, что сестра скоро подъедет, она уже едет, вот твои сумки, займись продуктами, готовкой, у меня все нормально, сказал и пошел. Голова гудит. Кругом чернота. Редкие чахлые фонари. Хочется идти в темноте. Чтобы никто из окна меня не увидел. Курят на балконах. Пьют. Смачно сплевывают. Из одной тени в другую. Мать и впрямь подкосило. Поплошало ей. Красные пятна, трясучка. Так боится смерти, что просто притягивает ее к себе. Если бы папа умер лет десять назад, она бы вернулась, возможно, к реальности. Подружки и так далее. Но теперь поздно. Совершенно очевидно, что теперь этот спектакль она будет доводить одна. Впрочем, последние полгода в основном она и солировала.

9

Кэт и Урса переехали в Кадриорг; Аэлита к ним ходила два раза в неделю, и это было гораздо интересней, чем просто выйти из дома, перейти дорогу и войти в идентичный блочный дом, в идентичную квартиру; прогулка по Кадриоргу улучшала настроение; отправляясь к ним в гости, Аэлита всегда придумывала новый маршрут и многое успевала увидеть по пути: женщина несла плачущего ребенка, Аэлита посмотрела ему в глаза, он замолк, она потрясла своими хвостиками и скорчила чертенка, он засмеялся, мать ребенка глянула на нее враждебно, Аэлита ей показала язык, ребенок залился смехом, женщина буркнула что-то зло и поспешила уйти; она видела женщину, сильно похожую на Кэт, но она была в платье, а Кэт платья не носит (и я тоже), Кэт ходит в длинных юбках, брюках или спортивных штанах, и под левой ключицей у незнакомки не было татуировки, какая была у Кэт: I’m not no animal in the zoo, – написанная мелко (якобы передавала почерк автора), к тому же справа налево, она обретала смысл только в зеркале (себе сделаю такую же); в те дни Аэлита часто натыкалась на Антона, он шел за ней до самого дома, в котором жили Кэт и Урса; с тех пор как она ему сказала «Мой папа круче всех твоих друзей вместе взятых», она с ним не разговаривала, ехала в автобусе, делая вид, что не замечает его, даже не снимала наушники, он стоял рядом, она выходила, он тоже, она шла быстрым шагом, громко напевая:

My skin is not a football for you…
My womb is not a football for you…

Антон следовал за ней в нескольких шагах, отставая и отставая, она садилась на скамейку, открывала планшет, читала рукопись отца, он подходил, садился рядом, так они сидели (если б отец видел, как он ходит за мной, он бы не приставал к нему с дурацкими вопросами); встретила одноклассницу: «Куда ты делась? Вся школа на ушах. Где ты? Что делаешь?» – Аэлита попросила у одноклассницы сигарету закурила и сказала: «Просто все надоело, и я решила немного побродяжничать: живу в сквоте, питаюсь с помойки, трахаюсь с кем попало и употребляю наркотики. Когда-то надо начинать жить». Если попадался экспресс, уезжала в центр, пересаживалась на трамвай, который вез ее в обратном направлении, выходила на Koidula, бродила по улочкам, фотографировала дома, дворики, прохожих, напевала:

My heart is not a football for you…
My head is not a football for you…