Арденны

— Их разведка наверняка сообщает, что «Лейбштандарт» почти полностью переправился на этот берег. Их и ждут. «Лейбштандарт» подойдет, в кустах отсиживаться не станет, сразу атакует, для чего шел тогда. К этому они и подготовились. А мы им что? Нас они всерьез не принимают. Хотя я поручил оберштурмфюреру Бучеку, чтобы он пощупал поле перед укреплениями. Ни одного взрыва.

Послышался рев бронетранспортера. Все обернулись, на броне — значок оперативной группы «Хергет». Машина остановилась.

— Ну что, мозгуете? Хайль Гитлер! — сам оберштурмбаннфюрер Ханс Хергет легко спрыгнул на землю.

Маренн сразу заметила, что рука у него перевязана.

— Хайль, — вяло ответил Пайпер и тут же осведомился. — Как у Ля-Гляйца?

— Мост мы удержали. Они откатились. Пока.

Хергет спрыгнул в окоп.

— Никак надумали атаковать? — догадался он. — Вижу по вашим загадочным лицам. Когда речь идет об обороне, физиономии у вас кислые, как правило.

— Да, верно, показалось нам, что засиделись малость, — Пайпер кивнул. — «Лейбштандарт» не привык подолгу в обороне скучать.

— Хотите повеселиться?

— Хотим, — подтвердил Скорцени. — Только вот не знаем, как получится.

— Можем подсобить, — предложил Хергет. — Рассказывайте.

— Вы силы-то не распыляйте, — одернул его Пайпер. — Ваша задача Ля-Гляйц, мост, тылы. А мы тут уж сами как-нибудь.

— Но что задумали?

— Да вот ночью хотим овладеть вот этим укрепленным пунктом, — Пайпер передал Хергету бинокль. — Видишь?

— Вижу, — ответил тот. — И кто в домике живет?

— Шестнадцать огневых точек, как насчитал обер-штурмфюрер Бучек. Может, и больше. Семь или восемь пушек точно есть. А все подступы открытые, простреливаются перекрестным огнем.

— А танки могут действовать ночью? — спросил Скорцени.

— Могут, — ответил Пайпер. — Чего им не действовать. Топливо прислали, снаряды есть. Но только на короткое расстояние. Для «тигров» фланговый огонь — это очень неприятная штука. Понесем потери, а машин у нас — и так каждая на счету. Пушки-то ничем не подавишь.

— Значит, надо атаковать с флангов, — предложил Хергет, — я ничего нового не сказал? — он иронично взглянул на Пайпера и Скорцени.

Йохан только усмехнулся.

— Нам трудно сказать что-то очень новое, во всяком случае в том, что касается войны. Вот только фрау Ким еще может нас чем-нибудь удивить, — он бросил теплый взгляд на Маренн. — Если, например, исполнит для американцев песенку про милорда из репертуара Эдит Пиаф. Вот тут еще можем удивляться. Мы из засады смотрели, как она — снег валит, мороз, а фрау Ким — плечи обнаженные, на ногах туфельки, подол этого роскошного черного платья летает, ножки в ажурных чулках. «Аривере, милор». От генерала Брэдли, плиз. Я сказал Крамеру, они рты раскрыли, их сейчас просто живьем режь, они даже не заметят. Так оно и получилось. Да что они, мы сами-то чуть не забыли, что нам делать надо. Я не первый день на войне, но такого не видел. Приезжали, конечно, артистки. Но чтоб с такой страстью, с таким запалом. И после этого, как ни в чем не бывало, к операционному столу. Кто там приказ подписал, чтоб фрау Ким в группу включили, — он взглянул на Скорцени, — Кальтенбруннер? Но ему отдельно орден выдать нужно за отличную идею, не только американцы посмотрели, что такое на самом деле красивая женщина, мы тоже впечатлились. Теперь хоть знать будем. Вы с виду, фрау Ким, такая хладнокровная, а внутри огонь. И голос восхитительный. Обещайте, что когда мы вернемся в Аахен, вы нам споете и станцуете. А я сыграю на рояле. Договорились?

— Боюсь, Йохан, как бы мне вообще в связи с инициативой Кальтенбруннера не превратиться из главного хирурга СС в главную певицу, — пошутила Маренн.

— И танцовщицу, — добавил Пайпер. — Это, кстати, неплохое сочетание. Так что, Ханс, — он снова обернулся к Хергету, — ты нас уже ничем не удивишь. Мы так и мыслили себе — атаковать с флангов, другого выхода нет.

— Ну, я не сомневаюсь в вашей компетентности ни секунды.

— Придется рассчитывать на темноту и быстроту, — Пайпер сделал вид, что не заметил иронии. — Обойти с флангов и ударить с тыла. Точнее, с одного фланга, — поправился он. — С двух огня больше. Рванемся по одному флангу, сомнем и выйдем в тыл. Я думаю, по правому, — он снова посмотрел в бинокль. — Слева озеро, там наверняка вязкая почва, можем засесть, а это нам совсем ни к чему. Пехоту посадим на танки. Один мой взвод, и твоих людей, — Пайпер взглянул на Скорцени. — Пушки и минометы будут прикрывать атаку. Соедините меня со Шлеттом, — приказал он связисту. — Франц, — через мгновение уже говорил в трубку. — Обдумываем, как взять эту штучку, которую ты пробовал прямой наводкой. Да, фланговая атака на танках. Прикроешь огнем. Как только ворвемся в здание, огонь прекратить. Ясно? Не отключайся пока. Теперь подрывники. Я использую твоего гения, Отто? — спросил он Скорцени.

— Конечно, — тот согласно кивнул. — Цилле, подойдите.

— Слушаю, оберштурмбаннфюрер, — тот вытянулся перед Пайпером.

— Надо бы дорожку проложить для танков, — произнес тот, глядя в бинокль на развалины здания.

— Сколько проходов?

— А сколько сможете? Сколько у вас людей?