Читаем Аракчеев полностью

Либерализм, обуявший столичное общество по восшествии на престол Александра, проявлялся буквально во всем: в одежде, речах, поступках. Вынужденные во время правления Павла одеваться строго по правилам, установленным Его Величеством, петербургские жители, едва узнав, что Павел мертв, стали охотно носить одежду, прежде находившуюся под запретом, и вообще начали одеваться, кто как хотел, иногда даже демонстративно неряшливо. Повсюду с необыкновенной смелостью заговорили о пороках российского управления, о путях и способах их исправления.

В обстановке разгула либерализма новый император, сам до некоторой степени увлеченный им, должен был окружить себя либерально настроенными сановниками. Ближайшими соратниками взошедшего на престол Александра стали молодые аристократы, воспитанные на западноевропейских политических идеях: графы П. А. Строганов, H. H. Новосильцев и В. П. Кочубей, князь А. Чарторижский. Вместе с ними Его Величество составил так называемый «Негласный комитет», с тем чтобы подготовить и осуществить реформу государственного управления Российской империей. Комитет начал работать с 24 июня 1801 года, и деятельность его была особенно интенсивной в течение первых двух лет. Именно столько времени Александр I воздерживался от приглашения Аракчеева к себе на службу. Совпадение не могло быть случайным. Грубый в манерах, деспотичный характером, Аракчеев совершенно не вписывался в тогдашнее либеральное окружение Александра.

Репутация Аракчеева среди петербургских аристократов была такой, что Александр всегда считал для себя благоразумным скрывать истинный характер своих с ним взаимоотношений. «Наследник никогда не отзывался об Аракчееве с выгодной стороны», — писал Е. Ф. Фон-Брадке. Данное замечание вполне подтверждается фактами. Выше приводилось письмо Александра к Аракчееву от 15 октября 1799 года, в котором Его Высочество старался уверить графа, уволенного императором Павлом со службы, в своей непрестанной дружбе. Публичная реакция цесаревича на отставку Аракчеева была совсем иной. На следующий день после объявления высочайшего приказа о сей отставке Александр прибыл на плац, где проходили вахтпарады, раньше обычного. Подошел к генерал-майору П. А. Тучкову:

— А слышал ты об Аракчееве? И знаешь, кто вместо него назначен?

— Знаю, Ваше высочество, — Амбразанцев.

— Каков он?

— Он пожилой человек, может быть, не так знает фронтовую часть, но говорят, добрый и честный человек.

— Ну, слава Богу! Эти назначения настоящая лотерея, могли бы попасть опять на такого мерзавца, как Аракчеев.

Подобные словечки в адрес Аракчеева Александр отпускал неоднократно, желая искоренить малейшие подозрения насчет дружбы с этим мрачным человеком. Он почему-то считал, что эта дружба порочит его августейшую особу в глазах общества.

Ужасные обстоятельства восшествия Александра на императорский трон сделали его болезненно чувствительным к общественному мнению о себе. Факт жестокой расправы над его отцом утаить не удалось ни от русского общества, ни от Европы. Убийцы императора Павла не стеснялись рассказывать о шокирующих деталях своего преступления. Молодой император находился в состоянии подавленности и растерянности.

В августе 1801 года к Александру в Санкт-Петербург приехал из Швейцарии Ф.-С. Лагарп[122]. В беседах с бывшим своим наставником молодой император искал выход из неприятного для себя положения. Лагарп старался помочь своими советами, причем не только устными, но и письменными.

30 октября 1801 года швейцарец подал Александру I записку, в которой рекомендовал своему венценосному ученику предать суду «варваров, удушивших Императора, и их сообщников, которые были тому свидетелями и допустили это злодеяние». «Убийство Императора посреди его дворца, в кругу его семьи нельзя оставить безнаказанным, не поправ божественных и человеческих законов, не опорочив императорского сана». При этом Лагарп фактически называл Александра участником заговора против императора Павла. «Чтобы предупредить гибельные последствия, которые повлекли бы за собой соразмерное противодействие, — писал он, обращаясь к Его Величеству, — были необходимы быстрые и надежные средства. Те, что использовались в других странах, были несомненно применимы в положении Вашего отечества, и Ваши качества Наследника Престола, сына и гражданина вменяли Вам в обязанность прибегнуть к этим средствам. Это именно то, Государь, чего Вы должны были желать, и это также то, чего Вы действительно желали». Более того, Лагарп признавал Александра даже руководителем заговора, его движущей и направляющей силой. «Но люди, назначенные привести в исполнение этот законный план, злоупотребили Вашим доверием и не выполнили Ваши приказы», — внушал ему Лагарп. Далее швейцарец подсказывал своему ученику: «Виновны не только те, кто наносил удары Государю и заставил его испустить дух в муках длительной агонии; их соучастниками были и те, кто допустил это зверство, в то время как их долгом было обнажить шпаги против убийц и неукоснительно подчиниться полученным указаниям».

Перейти на страницу:

Все книги серии Жизнь замечательных людей

Газзаев
Газзаев

Имя Валерия Газзаева хорошо известно миллионам любителей футбола. Завершив карьеру футболиста, талантливый нападающий середины семидесятых — восьмидесятых годов связал свою дальнейшую жизнь с одной из самых трудных спортивных профессий, стал футбольным тренером. Беззаветно преданный своему делу, он смог добиться выдающихся успехов и получил широкое признание не только в нашей стране, но и за рубежом.Жизненный путь, который прошел герой книги Анатолия Житнухина, отмечен не только спортивными победами, но и горечью тяжелых поражений, драматическими поворотами в судьбе. Он предстает перед читателем как яркая и неординарная личность, как человек, верный и надежный в жизни, способный до конца отстаивать свои цели и принципы.Книга рассчитана на широкий круг читателей.

Анатолий Житнухин , Анатолий Петрович Житнухин

Биографии и Мемуары / Документальное
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование

Жизнь Михаила Пришвина, нерадивого и дерзкого ученика, изгнанного из елецкой гимназии по докладу его учителя В.В. Розанова, неуверенного в себе юноши, марксиста, угодившего в тюрьму за революционные взгляды, студента Лейпцигского университета, писателя-натуралиста и исследователя сектантства, заслужившего снисходительное внимание З.Н. Гиппиус, Д.С. Мережковского и А.А. Блока, деревенского жителя, сказавшего немало горьких слов о русской деревне и мужиках, наконец, обласканного властями орденоносца, столь же интересна и многокрасочна, сколь глубоки и многозначны его мысли о ней. Писатель посвятил свою жизнь поискам счастья, он и книги свои писал о счастье — и жизнь его не обманула.Это первая подробная биография Пришвина, написанная писателем и литературоведом Алексеем Варламовым. Автор показывает своего героя во всей сложности его характера и судьбы, снимая хрестоматийный глянец с удивительной жизни одного из крупнейших русских мыслителей XX века.

Алексей Николаевич Варламов

Биографии и Мемуары / Документальное
Валентин Серов
Валентин Серов

Широкое привлечение редких архивных документов, уникальной семейной переписки Серовых, редко цитируемых воспоминаний современников художника позволило автору создать жизнеописание одного из ярчайших мастеров Серебряного века Валентина Александровича Серова. Ученик Репина и Чистякова, Серов прославился как непревзойденный мастер глубоко психологического портрета. В своем творчестве Серов отразил и внешний блеск рубежа XIX–XX веков и нараставшие в то время социальные коллизии, приведшие страну на край пропасти. Художник создал замечательную портретную галерею всемирно известных современников – Шаляпина, Римского-Корсакова, Чехова, Дягилева, Ермоловой, Станиславского, передав таким образом их мощные творческие импульсы в грядущий век.

Аркадий Иванович Кудря , Вера Алексеевна Смирнова-Ракитина , Екатерина Михайловна Алленова , Игорь Эммануилович Грабарь , Марк Исаевич Копшицер

Биографии и Мемуары / Живопись, альбомы, иллюстрированные каталоги / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии