Арабо-израильские войны

Так ли это было в действительности, или это все красивая легенда, но свидетельствую, Порт-Фуад врагу не отдали.

…Итак, наша поездка становилась комбинированной, — не только сухопутной, но и морской. Подошел и пришвартовался небольшой паром, водитель без проблем загнал на плоскую палубу наш «Наср», погрузились еще пара грузовиков и целая группа солдат. Они с интересом рассматривали двух русских, но заметив сопровождающего офицера, в какие-то разговоры вступить не посмели. Через двадцать минут мы пристали к противоположному берегу. В Порт-Фуаде уже не было административных многоэтажных зданий, он весь был застроен уютными одно- и двухэтажными домами. Также мы не увидели здесь и гражданских лиц, везде были только солдаты. В заметных количествах присутствовала и боевая техника, причем Т-62 и БТРы впритык ставились к стенам коттеджей, там, где мешала какая-нибудь ограда, ее бесцеремонно ломали, сверху натягивалась камуфляжная сетка, и с воздуха эту технику вряд ли можно было легко увидеть.

Мы беспрепятственно проехали весь Порт-Фуад общим направлением на восток, и у самого последнего дома Мухаммед вдруг постучал по крыше кабины. Водитель затормозил и заглушил двигатель. «Дальше идем пешком», — сказал нам офицер.

Идти нам далеко не пришлось. Асфальт здесь уже кончился, и начинался рубеж обороны, в частности артиллерийская позиция. Чуть впереди и хорошо видимые стояли четыре орудия — те самые «пушки-полковушки» калибра 76 мм, которые мы до этого неоднократно видели в кинофильмах про Великую Отечественную войну. Стволы были зачехлены, над каждым натянута сетка. Тут же прохаживался часовой в каске и с АКМ на груди. Мухаммед подозвал его и поговорил с ним по-арабски. После этого он стал объяснять нам, что перед этой артиллерийской позицией, метрах в трехстах отсюда отрыты окопчики и там сидит стрелковое охранение (мы их не увидели). Дальше начинается «no man's land» (ничья земля). Она представляла собой довольно обширное ровное пространство, местами поросшее кустарником, там же располагались минные поля. «А вот на тех холмиках, отсюда где-то в четырех километрах, и сидят евреи», — завершил свой рассказ Мухаммед.

Бинокля у нас не было, чего-то подробней увидеть не удалось. Было очевидно, что экскурсия наша подошла к концу, и мы с Михаилом присели на большой камень перекурить напоследок. Чуть подальше группа солдат-артиллеристов жгла небольшой костер, очевидно готовя свой традиционный чай.

Прошло несколько минут. Вдруг мы заметили, что часовой, застыв на одном месте, приставил ладонь к глазам, загородившись от яркого солнца, и стал всматриваться на ту сторону. Постепенно я понял причину его интереса там возле дальних холмиков появился едва различимый столбик пыли, постепенно он стал «набирать силу», так что часовой оказался бдительным, а глаз его соколиным. И вдруг он куда-то исчез. При этом солдаты, кипятившие воду, также стали подниматься с земли и всматриваться на ту сторону.

Подошедший Мухаммед подтвердил наши предположения. Он сообщил, что солдат побежал звонить своему караульному начальнику, а тот столб пыли это конечно же еврейский автомобиль, а возможно и танк. После этого он заключил: «Я думаю, нам тут больше делать нечего, так что поехали…» Наверное, Мухаммед поступил достаточно мудро, хотя думаю, что появление нашего безобидного грузовика вряд ли вызвало какое-то излишнее волнение на той стороне. Уж бинокли и вся другая оптика у них всегда были наготове…

К вечеру мы вернулись в «свой» аэропорт и, тепло попрощавшись с командиром роты и его заместителем, уехали в Искандерию. Там провели последнюю ночь, а утром стали собираться на вокзал. Администратор долго жал нам руки, а торговец внизу приглашал приезжать почаще, обещая «самый теплый прием всем гостям из России». Так что будете в Алексе — заходите!

…Когда с Каирского вокзала мы на такси ехали домой, то какое-то тревожное чувство все сильнее охватывало нас. Выгрузившись, мы поняли, что наши опасения сбылись — городок «мадинат Наср» выглядел практически покинутым. Уже не возились в песочке детишки под присмотром своих мамаш «офицерских жен», не сидели в тени свободные от службы мужички, раскуривая свои любимые сигареты «Нефертити» и листая советские газеты недельной давности. Только ветер хлопал незакрепленными оконными ставнями да гонял по территории обрывки каких-то бумажек. Правда, прохаживался еще и неизменный часовой с карабином за спиной. Он было преградил нам путь, но услышав русскую речь, безмолвно пропустил внутрь.

На следующее утро поехали в свой штаб. Шлагбаум на въезде был снят, часовые отсутствовали вообще, а запыленные «газики» не дежурили на парковке. Дежурный майор был несказанно удивлен, когда мы представились.