Апперкот

1. Накануне войны японцами были проведены весьма масштабные гидрографические и прочие исследования, легшие в основу «Описания Желтого и Японского морей и Корейских проливов как районов военных действий». В этом документе выделялись пять пунктов на западном побережье Кореи, пригодных для использования в качестве районов высадки и снабжения войск. Все они находились в устьях рек или рядом с ними и были весьма труднодоступны из-за значительных приливно-отливных течений, сложных фарватеров, речных баров и других гидрологических и навигационных опасностей. Однако в предвоенные годы все они оказались достаточно хорошо изучены капитанами судов, ходивших туда с грузами, что позволило осуществить крупномасштабные армейские перевозки первого периода войны, посадив на мель всего одно судно, и то уже разгрузившееся. Причем аварийный транспорт спасли уже на следующий день, починив силами плавмастерской за неделю. Никаких других навигационных аварий не было. Этими пунктами значились: Дадингоу в устье реки Амнокган, Анчжю близь устья Чин-чан-гана, Цинампо в устье Тай-дин-ган, Чемульпо недалеко от устья реки Хан, Кунзан в устье реки Кын. Наиболее перспективным признавались Дадингоу и Цинампо. В особенности Цинампо «ввиду возможности развития общих средств для разгрузки». Чемульпо считался «недоступным для улучшений».

2. Управление «Оцу» обеспечивало разгрузку войск в Инчхоне в первые дни войны. Позже оно перебралось в Нампхо, а в Инчхоне его сменило управление «Ки». Управление «Тэй» обеспечило эвакуацию японских граждан и их багажа из Порт-Артура. Значительная часть этих граждан являлась офицерами разведки и сразу после прибытия в Инчхон была переправлена на «Микасу» для срочного доклада. Хеджу обследовали капитан-лейтенант Кимура и капитан Хондзе как резервный пункт высадки. Изучалась якорная стоянка и сам порт. Хотя в заливе был лед, а на берегах сугробы, что гарантировало дополнительные трудности при оборудовании пристаней, было образовано управление «Хэй» во главе с майором Миядзаки. Ему выделялся пароход «Фудзикава-Мару», рота пехоты, катера и лихтеры. В самом порту имелась возможность мобилизовать около полутора сотен различных плавсредств, в том числе десять больших лихтеров. Но в итоге от высадки в Хеджу отказались, поскольку сопротивление русских частей оказалось гораздо слабее, чем рассчитывали при планировании высадок, и в качестве следующего пункта выбрали порт Нампхо.

3. К началу войны на Сахалине проживало около 2000 коренных жителей, преимущественно айнов и около 46 000 заключенных, ссыльнопоселенцев и вольных жителей. Существовала практика отбывших свой срок заключенных отпускать на «вольные хлеба», снабдив за казенный счет лопатой, мотыгой, еще кое-каким простейшим инструментом и продовольствием на один месяц. Он должен был выбрать и подготовить себе участок земли для обработки. В этом случае его снабжали семенами, небольшой суммой денег и снова продовольствием на первое время. Но работать на земле хотели далеко не все. В основном на это соглашались старообрядцы, немцы-штундисты и поляки. Большинство же просто перебивались случайными заработками, при первой же возможности перебираясь на материк. Некоторые, объединяясь с беглыми отморозками, организовывали банды и промышляли грабежами. По данным властей, численность этих банд доходила до 400 человек. С началом войны на Сахалине формировались дружины ополченцев из каторжан и ссыльнопоселенцев. Многим за это «светила» амнистия или значительное уменьшение срока, лучший паек и условия жизни. Обучить военному делу их толком не успели. А вскоре после сформирования численность этого войска начала сокращаться. Выявились «больные» или не способные нести службу по другим причинам. Кое-кто просто сбежал. В итоге к началу боевых действий из первоначальных почти 2500 человек осталось около 1200. Вооружались эти дружины устаревшими винтовками Бердана. При этом часто ими руководили чины из тюремной стражи, что резко снижало авторитет командира и оказалось явно во вред делу. Моральный, нравственный и патриотический уровень в некоторых случаях также был низким, причем не только у бывших зека, но и у их бывших охранников, «вставших под ружье».