Апостолы игры

– Не дайте им разогнаться! – крикнул Толстый. Уж кивнул, плотнее прижал разыгрывающего соперников, заставляя того сместиться в сторону Кишкиса. Заяц еще сократил расстояние, резко шагнув навстречу, и выбил отскочивший от паркета мяч. Мяч оказался в руках Жильвинаса, тот перебросил его на левую кромку Андрею, Заяц по высокой дуге отправил мяч в правый угол, где уже дежурно стоял AWP. Три очка. Двадцать пять – двадцать восемь.

Несмотря на удачные действия, опасения Толстого понемногу сбывались. Ни атакующий арсенал Лубинаса, ни шикарные броски Мунтялиса, ни традиционно цепкая защита Кишкиса не могли работать на протяжение всех сорока минут. Команда стала уставать, пропускать больше, забивать меньше. Но зацепиться за усталость литовцев противником не удалось. Неожиданно вспыхнул и удерживал Литву на плаву Лиздейка. Сбросив с себя костюм менеджера, он наконец-то прикоснулся к чуду чистой игры, вдруг снова стал К-1 вильнюсских площадок – неунывающим, не теряющимся, способным превратить в очки любую ситуацию, дышащим в ритме игры капитаном своей команды. Жильвинас, точно почувствовав момент, стал нагружать Каролиса «в краске» и «на рогах», позволяя тому решать дальше. Эта простая тактика позволила уступающей уже пятнадцать очков Литве приблизиться на последних минутах первой половины к Нигерии на расстояние трёх атак. Минус семь. Тридцать восемь – сорок пять. Проходя по дороге в раздевалку на большой перерыв мимо тренера, К-1 тяжело выдохнул:

– Ну и садист же ты, Толстый, оказывается… – однако, глаза его светились. Толстый не спорил. К тому же звуки, которыми встретила спортсменов раздевалка, скорее подтверждали тезис Каролиса: вой Римлянина, натужное пыхтение Кокусайтиса и еле слышная за всем этим дробь душевого напора.

– Кокс, – остановившись возле душевой, пошутил Кишкис. – Что, правду говорят, с кем поведёшься?.. Нахватался, всё-таки у своей клиентуры?

– Честное слово, задолбали! – послышался стук падающего на пол предмета и Саулюс, вытирая руки полотенцем, появился в комнате. – Юмор на уровне средней школы…

– Саулюс, может, поаккуратней всё-таки? Поматросил, блин, и бросил… А я тебе верила! – предметом оказался оставленный без поддержки Римлянин, теперь, потирая ушибленный копчик, вылезший вслед за Саулюсом из своих терм. Выхватил из рук друга полотенце и, не смущаясь гендерной несогласованностью, подытожил. – О, женщины Вам имя – вероломство!

Повернулся к зрителям:

– Простите за вчерашнее. Слегка разошёлся.

– Это всё потом. – Толстый хлопнул в ладоши. – Слушайте. Теперь будем кардинально менять игру. Они привыкли, что у нас вместо полноразмерного центра всю игру Каролис, а мы сейчас классических четвёртого с пятым вернём. Внук – ты на тройке! Ромас! Я не знаю, какой дзен ты этой ночью постиг, но, детка, сохрани его! Уж – ты лучший, делай, что делаешь, делай, что можешь!

– И пусть Игра рассудит! – Жильвинас еле заметно запнулся при слове «игра».

Смена тактики принесла плоды. Взбодрившийся за компанию с Римлянином Кокс промышленно собирал отскоки под своим и под чужим кольцами, сам Роматис, хоть и мазал всё, что бросал, но бегал бодро и хорошо отрабатывал в защите, а попадать за себя и за того парня продолжал Мунтялис. Нигерийцы отвечали, как могли, но третья четверть всё-таки осталась за литовцами. Отыграв четыре очка, к началу заключительного отрезка Литва отставала всего на один дальний бросок. Пятьдесят семь – шестьдесят.

В четвёртой четверти Каритис пошёл «ва-банк» и включил то, что в его ситуации могло считаться широкой ротацией. Каждые два-три владения какая-то пара игроков сборной Литвы садилась, уступая место другой двойке. Меньше всех отдыха досталось Андрюкенасу, который к четвёртому периоду имел статистическую линейку «семь очков, девять передач, три подбора, три фола и ноль ошибок», и, казалось, воистину, дух игры снизошёл на него.

За сорок секунд до конца игры, при счете восемьдесят три – восемьдесят, Уж отдал мяч на трёхочковый бросок выбежавшему из-под заслона AWP, тот прыгнул, но свободного пространства не хватило – попал под блок. Мяч отскочил в руки К-1, который одним движением перебросил его оказавшемуся в полном одиночестве на левом фланге Внуку. Внук сделал шаг назад, выходя за линию трёхочкового, бросил, промазал. Подбор в воздухе выцепил Римлянин, приземлился и тут же подпрыгнул снова, заведя мяч за голову и резким движением пытаясь вложить сверху. Мяч жёстко врезался в дужку кольца и ушёл в высокий отскок. Следующий подбор достался нигерийскому центру, тот отправил мяч вперед и три очка лидера противников поставили финальную точку в матче. Восемьдесят – восемьдесят шесть.

– Неисповедимы пути Господни, – прошептал Уж, дожидаясь с мячом в руках, финальной сирены. – Вот уж, воистину.

* * *