Апокриф Блокады

— А, зачем? — удивление в голосе звучит вполне искренне. Интересно, морпехи действительно не в курсе ситуации?

— Отплывая, вы утащили с собой весь наличный запас продуктов. "Дыра" — закрылась навсегда… Что же нам теперь, с голода подыхать? — моргает глазами…

— Мы не знали! — ага, тон изменился, — Нам не сказали, — похоже, меня по-прежнему считают начальством. А скорее всего — запомнили в обществе настоящих начальников.

— И что теперь? — хороший момент привстать с корточек, одновременно поддернув брюки. Получилось…

— Значит, у вас тоже совсем есть нечего? — непроизвольное движение кадыка скрывает голодный глоток.

— У нас — уже есть кое-чего, — передразнила в тон, — А у вас? — хотят казаться большими и грозными, а сами — сущие школьники…

— Вот… — автомат доверчиво отведен в сторону. На грязной ладони небольшая размятая шишка, — Нарвали. Там орехи… Маленькие, вроде семечек, — новое дерганье кадыка, — они не ядовитые? — м-м-да, "дети асфальта".

Сперва хотела напомнить свой собственный спич про "ягодку для судебно-медицинской экспертизы", но, взглянула на пришельцев повнимательнее и устыдилась… Оба грязные и ободранные (заросли стланика — естественная полоса препятствий), наверняка не выспавшиеся. Небось, с ночи на гору пробрались и там питались подножным кормом, орешками всухомятку. Кажется, эта парочка из "новеньких", прибыли с самой последней партией "срочников", угодивших в "аномалию". Лиц не помню.

— Четыре часа после еды прошло? — кивает, — Значит, будешь жить. У кедрача в шишках всё съедобное. И ядра орехов, и скорлупа, и даже чешуйки…

— Спасибо!

— Что дальше делать будем? — слышал бы кто со стороны наш разговор — обхохотался. "Язык" спрашивает у разведчиков — что они собираются предпринять. Мир вверх дном…

— В рации аккумулятор сел, — уныло отвечает военный держащийся поодаль, — И у него — сел, — отвешивает ногой пинок связанному "караульному", — Часы тоже стали. Вода попала… Сколько сейчас времени?

— Скоро будет десять утра…

Вдалеке хлопает одиночный выстрел. Ещё… Вот так! Голоса и музыка со стороны лагеря не доносятся, а стрельбу слышно. Автоматная очередь… Совсем короткая. И сразу ударяет по ушам тишина. Даже ветер затих. Молчание длится, длится, длится…

— Что там? — первым не выдерживает любитель кедровых орехов. Это я должна знать? Сходи, да спроси…

— Ы-ы-ы-ы… — связанный боец призывно мычит и отчаянно крутит головой. Он тоже услышал пальбу.

— Развязывай, уже можно! — ох и тащусь я с этих военных… Готовы подчиняться любому, кто бы ни отдал приказ решительным голосом. Самим проявить инициативу в мутной обстановке смерти подобно. Жертва захвата кашляет и плюется.

— Отвоевались! — доносится первое внятное слово, — Руки развяжите! — две пары глаз вопросительно смотрят на меня.

— Развязывайте… — солдат прав. Если стрельба умолкла, не начавшись, то это может значить только одно — вся ожидаемая война завершилась пшиком. И уже можно сказать, чья победа. Точнее, кто кому сейчас сдался… Мне безропотно подчиняются.

— Автоматы тоже ему отдайте, — теперь на меня изумленно смотрят все трое, — Тропинка заминирована, а канатную переправу стережет снайпер (если честно, я в этом не уверена, но вероятность оцениваю высоко). Вы — сейчас чужие. Если выйдете из леса с оружием, он может начать стрелять. Хотела добавить — "как в Володю".

— Правильно! — поддерживает меня освобожденный от пут охранник… Он морщится, растирая затекшие руки, — Пусть они лучше мешки с грибами таскают, — и мстительно добавляет, — Застоялись, лоси здоровенные!

— Безоружным сдаваться западло! — вдруг выдавливает из себя старший. Тоже нашелся поборник воинской чести. Наверное, недавно прибыл из "учебки". Капитально же промыли парню мозги. Добавляет виноватым тоном, — Нам нельзя просто так… Над нами смеяться будут! — господи, какие же они ещё мальчишки.

И смех и грех. Будто игра в войнушку… Где мы, что с нами — не волнует. Главное — знаменитый гонор. Солдат — из сухопутных, а морская пехота обязана быть круче. Что предпринять? Чего доброго — меня не послушаются. И пропадут. Засада. Ох! Ладно. Лезу в боковой карман куртки и достаю на свет божий многострадальный "Макаров". Вид у оружия весьма жалкий. На масляно блестящее воронение густо налипла вездесущая лесная труха. Однако, у морпехов дружно вытягиваются лица… Такой подставы они не ждали.

— Сойдет? — разведчики долго озадаченно пялятся на меня, потом переглядываются… Происходящее, явный римейк комедии "Свадьба в Малиновке". Черт дергает меня за язык, и я добавляю сакраментальное, — Власть переменилась! — реакция нулевая. Молодежь. Классику они не смотрят…

— В воздух стрельните! — неожиданно просит тот, что недавно брал меня в плен, — Пожалуйста! — Вероятно, остатки приличия требуют наличия свидетелей, которые подтвердят угрозу жизни в момент сдачи. Ха, что мне, жалко?