Апокриф

Ребята пришли в замешательство. Никита, на правах старшего, поднял руку, и я милостивым кивком разрешил ему задать вопрос.

– Владимир, – спросил он, – так в чем был смысл разбивать души и отправлять их с небес на землю?

– Элементарно, дружище! – ответил я. – У кого-нибудь есть предложения? Илья?

– Я, кажется, начал понимать, – отозвался Илья, – получается, что весь этот мир – не что иное, как фабрика по очистке душ! Надо довести их до совершенства, вот и отправляют материал в обработку. Но люди не могут принять в себя всю душу, поэтому их и становится много. Им не хватает жизненного цикла, и поэтому одни и те же фрагменты души, разбиваясь и сливаясь, в зависимости от степени очистки, переходят в разные тела из поколения в поколение. Часть фрагментов оказываются негодными и сгорает в Геенне огненной, а другие после переплавки воссияют для небесной жизни!

– Именно, молодец! – похвалил я его. – Если угодно, то многие процессы в жизни построены именно по такому принципу. Конечно, не очень приятно ощущать себя рудой, но таков замысел. А читая Ветхий Завет, прекрасно видишь, как Творец менял свой замысел, внося в него коррективы. Сначала попробовал с Адамом, которому вдохнул душу. К нему добавил Еву. После осознал, что они не справляются с поставленной задачей, и добавил им граждан, но душу в последних уже не вдыхал. Когда товарищи сбивались с пути, их жестко поправляли, совершенствуя технологический процесс очистки душ – Потоп, Содом и Гоморра, все хохмы с еврейским народом, Храм с его строительством и разрушениями. В конце концов понадобилась руда в большем количестве, и пришло время христианства и мусульманства.

– Володя, а как же мы? То есть все человечество – это напильники и шкурки? Начали с рашпиля, потом драчовым, а вот теперь нулевой шкурочкой доводят души до зеркального блеска, чтобы заказчику угодить?

– Илюха, злобно, примитивно, но точно!

– Володя, а как же мы?

– Илья, ты заговариваешься, я только что тебе ответил.

– А я теперь не о человечестве, а о нас, – сказал Илья, обведя взглядом всю мою команду.

– А у нас, дружочек, все в ажуре! – улыбнулся я. – Добрый Иоанн даже описал наши места у престола. Мы уже самородки, так что нас можно и не плавить, и мы не одни, таких счастливцев двадцать четыре. Классическая интерпретация – дюжина ветхозаветных, дюжина новозаветных. Но я предлагаю подойти к этому вопросу диалектически. Я уже давно заметил, что телесные облики мои меняются в зависимости от обстоятельств, что подсказывает мне очевидный ответ. Все значимые вехи становления моей души со мной. Так что каждый из нас несет в себе патриархов с предтечами, причем безо всякой там шизофрении и модного ныне растроения личности.

Глава 36

Мы явно засиделись за обедом, и я решил, что настала пора попросить счет. Вызов официанта осуществлялся довольно примитивно: в самом центре огромного стола, занимающего большую часть нашего отдельного кабинета, находился на редкость отвратительный электрический звонок. Засаленный металлический кругляшок был «украшен» полустертой переводной картинкой полной голой бабы, прелести которой были прикрыты миниатюрным ажурным передничком. Пачкать руки об эту мерзость мне не хотелось, так что я приоткрыл дверь и крикнул:

– Ребята, рассчитайте нас, пожалуйста!

Через мгновение до боли знакомая фигура Еноха закрыла собой весь дверной проем кабинета:

– Ну, кому там счет, сатанинское племя? – заревел он, и кривая улыбка, наискось сломав мелкую паутину морщин, пробежала по его лицу. Мои мальчишки, возмущенные такой наглостью, повскакивали было на ноги, но я жестом успокоил их и, вложив в вопрос максимальное количество желчи, обратился к ветхозаветному зануде:

– Я смотрю, ты сегодня без шкуры? Что, драка отменяется?

Енох, продолжая улыбаться, бросил счет на стол:

– Какие драки в таком уважаемом заведении? Вот если платить откажетесь, тогда, конечно, другое дело.

– Ну да, – ответил я. – Ты еще забыл свою коронную фразу.

– Это про бесовские деньги? Молодец – помнишь, так что поищи старенькие бумажки.

– Ну все, старик, пошутили, и будет! – сказал я, бросая на стол несколько «настоящих» бумажек. – Говори, зачем из своей норы выполз?

– Нахал! Мальчишка! – возмутился Енох. – Это кто еще к кому выполз! Я, между прочим, сижу тут себе спокойненько, никого не обижаю, и вдруг дверь открывается и оттуда вопль. Счет ему, видите ли, подавай.

Я все понял. Вот что значит – почивать на лаврах! Мысль о копье появилась у меня не случайно. Могу поспорить, что если я сейчас встану и выйду из ресторана, то окажусь совсем не на улочке у Савеловского вокзала в Москве, а в горах Армении, на древней святой земле, хранящей копье Лонгина. Вот только Енох наверняка тоже переместится туда, ведь владение этим артефактом гарантирует человеку земное господство. Поэтому и охотились за ним тираны всех времен и народов, но владели подделками. Истинное копье, поразившее плоть Спасителя, хранится в тайне.

– Мыслишь правильно, – сощурился пророк, – а вот вывод ни к черту, прости, что я всуе твоего хозяина поминаю.