Апокриф

Слух о том, что Мессия зашел в кофейню, мгновенно облетел весь город, и любопытные толпами бросились к этому заведению, чтобы хоть одним глазком увидеть Спасителя. А если повезет, то и дотронуться до него. Даниила сей факт только радовал.

– Парни, хотите кофейку? Божественный вкус, уверяю вас! – Он отхлебнул из чашки и блаженно прикрыл глаза: – Знаете, я придумал, как нам жить дальше!

– Даниил, ты хочешь, чтобы, кроме нас, об этом сразу узнал весь Иерусалим? – удивился я. Столь внезапно проснувшаяся любовь Даниила к выходам в свет была для меня полной неожиданностью. – Может, уединимся?

– Владимир, – Учитель укоризненно посмотрел на меня, – я так много времени провел в уединении, а в предыдущие годы в безвестности, что мне приятно вновь оказаться среди людей.

– Ты и так раз в неделю читаешь им проповеди!

– Тогда я «оказываюсь» перед ними! Неужели ты не скучаешь по обычной жизни?

– Все это, – я недоуменным взглядом обвел помещение, – с целованием ног, утрамбовыванием лбом полового покрытия и толпой верующих, облепивших кофейню, ты называешь «обычной жизнью»?

– Нет, но это лучше, чем изо дня в день сидеть в шатре одному. Знаешь, мне здесь нравится! А в тебе говорит ревность. Не забывай, что ни тебе, ни Биллу я не принадлежу!

– При чем здесь ревность? – возразил я. – Конечно, ты не наша собственность, это мы все, живущие и жившие на этой земле, принадлежим тебе.

– У меня было такое замечательное настроение, – вздохнул Даниил, – а ты опять в патетику впадаешь. Знаешь, как я устал от этого? Посмотри, сколько маленьких радостей предлагает нам жизнь! Вот попробуй-ка эту выпечку.

От того, что Даниил использовал выражение, свойственное питерским жителям, меня как москвича передернуло.

– Что и требовалось доказать! – воскликнул он. – Ты живешь в ограниченном мире собственных представлений и не хочешь насладиться вкусом булочки только потому, что тебя коробит название. – Даниил захохотал, с видимым удовольствием наблюдая за нашими изумленными лицами.

Вежливо говоря, мы с Биллом были в шоке. Такого Даниила я видел впервые. К нашему столику подошла хорошенькая рыженькая официантка. Мини-юбка с трудом принимала ее пышные формы, а короткая кофточка явно не справлялась с высокой крепкой грудью, так что оголенный животик похабно поблескивал дешевой сережкой в пупке. Даниил проводил ее взглядом, в котором я не заметил братской любви.

– Сарра, подойди к нам! – подозвал ее Даниил.

Смущенная девушка, отставив в сторону поднос, приблизилась к столу. Судя по всему, Учитель бывал в этом месте уже не раз и официантку знал хорошо.

– Посмотри на эту красавицу! – сказал он, приобняв Сарру за талию, и прислонился щекой к ее животу. – Разве она не прекрасна? А почему вы так смущены? Что, ты с Эльгой и Билл с Мелиндой можете наслаждаться прелестями плотской любви, а я должен бродить по саду с печальным лицом? – Глаза Даниила загорелись. – Друзья мои, а почему бы нам не устроить совместную посиделку? Давайте доставим сюда ваших дам и проведем прекрасный вечер!

Перебор, явный перебор! Уже пять минут назад мне хотелось себя ущипнуть, чтобы проверить реальность всего происходящего, а теперь это! Ладно, все хорошо – просто я сплю или, может быть, даже сошел с ума. Потому что не может Даниил вот так обращаться с девушками. Подожди, почему не может? Ты хочешь сказать, что до встречи с тобой он не знал радости плотских утех? Почему? Парень он видный, жил среди людей и никогда даже не заикался о своем монашеском статусе. Это я сам решил, что он должен быть аскетом, так как в Евангелии Христос представлен именно таким.

Стоп. В каком Евангелии? В неканонических писаниях о Христе совсем другие свидетельствования. И смеялся, прямо как Даниил, и Марию любил целовать в уста, если верить Евангелию от Петра, так что, может быть, все вовсе и не так страшно? Ведь Президент Путин поцеловал маленького мальчика в живот, и ничего, никаких дурных ассоциаций. А Даниил всего лишь щекой прикоснулся. Чего это я в истерике бьюсь?