— Я избран, — произнёс с достоинством опальный сержант.
— И какова же твоя миссия?
— Приносить пищу Великой Матери, защищать её, нести человечеству её Слово.
— И тогда ты, избранный, должно быть, попадёшь в Рай? — не унимался Шатохин.
— Великая Мать даст бессмертие и благодать всем, кто ей служит, — торжественно возвестил сержант.
Я подошёл к нему и посмотрел в лицо. Белки глаз сержанта пылали красными, воспалёнными, готовыми вот-вот лопнуть сосудами.
— Капитан, — обернулся я к Севастьянову, — ваш подопечный не был, часом, замечен в пристрастии к наркотикам, спиртному или чифиру?
— Нет, — капитан был категоричен. — Солдаты ежедневно проходят тест-допинг. К тому же, — добавил он, — на этот объект мы берём только тех, кто прошёл особую систему проверок, включая психо-зондаж.
— Понятно, — больше вопросов по сержанту у меня не было, и Севастьянов дал команду конвойным увести его.
Я вернулся к столу и сел на подставленный кем-то стул. Срочно надо было обсуждать положение.
Произошло то, чего каждый из нас ожидал меньше всего. Затаившись на целых два месяца, зона нанесла-таки свой удар. И теперь это был не тот лобовой штурм, обрушившийся на нас тёмной апрельской ночью. Нет. Зона выждала и нащупала брешь в нашей обороне — человеческую психику. И ударила. Тонко, расчётливо, умело. И всё же это была лишь разведка боем. Мы понимали это и теперь должны были готовиться к настоящей битве.
Глава 5
Зона 13–28. 24 июня 2020 г. За час до рассвета.
Из штаба мы вышли вдвоём с Радостиным. Какое-то время мы молчали занятые своими невесёлыми мыслями.
— А как там дела с Клифом? — спросил вдруг профессор. Удалось уломать Гремина, чтобы не
забирал его? Мне сейчас такой программист вот как нужен, — Радостин провёл по горлу ребром ладони.
Я вздохнул:
— Говорил я с ЭКГ, Олег Викторович. Клиф — гражданин другого государства и находиться на секретном объекте он юридически не имеет права. Произойдёт малейшая утечка информации, с нас же головы снимут.
— Правильно, снимут, — горячо согласился Радостин. — А вот оставим его в отделе, и не будет никакой утечки.
— А как быть с его участием в делах Гриффита?
— Но ведь он же и понятия не имел, зачем его притащили в Россию, — возразил Радостин, — Гриффит ему мозги накрутил, что они собирают информацию для Greenpeace. А насчёт гражданства, так ведь можно ему и российское выхлопотать. Законы то этого не запрещают.
— Ладно, Олег Викторович, — сдался я. — Повоюю за Клифа. Обещаю.
Мы продолжили свой путь по спящему лагерю, пока не оказались перед лабораторией.
— Зайдёшь? — спросил Радостин, останавливаясь возле трейлера.
Я взглянул на часы и покачал головой:
— Поздно, мне ещё отчёт для Москвы готовить.
— Ну, как знаешь, — Радостин протянул мне руку. — А то бы угостил тебя божественным каппучино. Людмила Васильевна обещала побаловать.
Внезапно дверь лаборатории распахнулась, и оттуда буквально выпала на нас возбуждённая Людочка.
— Ой, Олег Викторович, — вскрикнула она не своим голосом. — Там такое!..
— Что ещё? — насторожился я. — Где?
— Там, там, на мониторе! То есть, что я говорю… В зоне, в зоне, конечно! Ой!
— Успокойтесь, Людмила Васильевна, — строго остановил её Радостин. — Успокойтесь и чётко изложите суть дела.
— Да, да, — подобралась Людочка. — При плановом осмотре зоны в квадрате Г-3 мной только что зафиксировано появление необычного новообразования.
— Вот как? — сощурился профессор. — И чем же оно необычно?
— Олег Викторович, — Людочка опять сделала большие глаза, — оно на пиявку похоже. Плоское, длинное и ползает. Б-р, — Людочка брезгливо поморщилась.
— Ползает? — быстро переспросил Радостин. — Гм, интересно. А ну-ка, коллеги, пойдёмте посмотрим, что это ещё за пиявка.
Он первым шагнул на ступеньку трейлера. Мы с Людочкой поспешили следом.